в Пьюрити, на похоронах своей тетки, объявляется Сара, и он видит ее. В нем пробуждаются все былые обиды. Он убивает ее и отрезает кисть руки, на память. Ему это так понравилось, что он решает повторить.
— И поэтому отправляется аж в Бостон, чтобы убить Лори-Энн? Слишком далекое путешествие только ради того, чтобы пощекотать себе нервы.
— Но не для старого доброго чувства мести.
Маура задумчиво уставилась на дорогу.
— Если все дело в мести, зачем он звонил той ночью Джойс О'Доннелл? Зачем было вымещать злобу на ней?
— Только она знала ответ на этот вопрос. Но не захотела с нами поделиться.
— И зачем было царапать на моей двери? В чем смысл этой надписи?
— Ты имеешь в виду «Я согрешила»?
Маура вспыхнула. Закрыла папку и крепко сжала ее в руках. Опять двадцать пять! На эту тему ей совсем не хотелось говорить.
— Я все рассказала Фросту, — призналась Джейн.
Маура ничего не ответила — она все так же молча смотрела вперед.
— Ему нужно было знать. Он уже разговаривал с отцом Брофи.
— Для начала ты должна была позволить мне самой поговорить с Даниэлом.
— Зачем?
— Чтобы уж совсем его не огорошить.
— Тем, что нам известно о тебе и о нем?
— Почему ты, черт возьми, так осуждаешь меня?
— И не думала.
— Я же по твоему голосу слышу. Зачем это?
— Значит, хорошо, что ты не слышала реакции Фроста.
— Да это же происходит на каждом шагу! Люди влюбляются, Джейн. И совершают ошибки.
— Но только не ты! — Джейн произнесла это резко, так, будто разговаривала с предательницей. — Я всегда думала, что ты умнее.
— В этом смысле умных не бывает.
— Ты же знаешь, что это ни к чему не приведет. Если надеешься, что он женится на тебе…
— Не забывай: я уже пробовала быть замужней женщиной. Счастья поимела выше крыши.
— И как думаешь, чего ты этим добьешься?
— Не знаю.
— Зато я знаю. Сперва поползут всякие слухи. Твои соседи заинтересуются, с чего это вдруг машина святого отца все время торчит возле твоего дома. Потом вам, чтобы встречаться, придется тайком уезжать из города. Но в конце концов кто-нибудь вас и там заметит. И тогда пойдут громкие суды да пересуды. Положение станет совсем неловким. И затруднительным. Как долго вы сможете продержаться? Сколько времени у вас осталось до того момента, когда ему придется сделать выбор?
— Не хочу говорить об этом.
— Думаешь, он выберет тебя?
— Хватит уже, Джейн.
— Ну, ты так думаешь?
Вопрос прозвучал слишком резко, и Маура уже подумывала, чтобы в ближайшем же городке выйти. Взять напрокат машину и вернуться домой своим ходом.
— Я уже взрослая и могу сама сделать выбор, — ответила она.
— А он-то сам что выбирает?
Маура отвернулась и стала смотреть в окно — на заснеженные поля и покосившиеся изгороди, наполовину занесенные снегом. «Если он выберет не меня, будет ли это неожиданностью? Он может снова и снова уверять, как сильно меня любит. Но хватит ли ему духу бросить ради меня свою церковь?»
Джейн вздохнула:
— Ладно, извини.
— Это моя жизнь, и тебя она не касается.
— Ну да, ты права. Это твоя жизнь. — Джейн покачала головой и усмехнулась. — Ох, мир совсем свихнулся. Ни в чем нельзя быть уверенной. Ни в чем, черт возьми! — С минуту она вела машину молча, щурясь от яркого света заката. — Я тебе еще не рассказывала мои собственные чудные новости.
— Какие еще новости?
— Мои родители разошлись.
Тут Маура наконец посмотрела на Джейн.
— Когда это произошло?
— Сразу после Рождества. Тридцать семь лет прожили вместе, и тут на тебе, папаша решил приударить за какой-то блондинкой-вертихвосткой с работы.
— Мне очень жаль.
— А тут еще твоя история с Брофи — как будто и впрямь все с ума посходили на сексуальной почве. Ты. Мой кретин папаша. И даже мама. — Джейн умолкла. — Винс Корсак тут пригласил ее на свидание. Ну прямо чудеса, да и только! — Из груди Джейн вдруг вырвался стон. — О Господи! Только сейчас пришло в голову. Представляешь, а ведь в один прекрасный день он может стать моим отчимом!
— До такой степени мир еще не свихнулся.
— А ведь это вполне может произойти, — Джейн вздрогнула. — Аж мороз подирает по коже, когда подумаю о них.
— А ты не думай.
Джейн стиснула зубы.
— Пытаюсь.
«А я попытаюсь больше не думать о Даниэле».
Однако всю дорогу, пока они ехали на запад вслед за заходящим солнцем, — проехали город Спрингфилд, а потом покатили по волнистому взгорью Беркшир-Хилс — Маура только о нем и думала. Она вздохнула — и снова ощутила его запах. Скрестила руки на груди — и снова почувствовала его прикосновение, словно воспоминания запечатлелись у нее на теле. И тут же подумала: «А с тобой как, Даниэл, то же самое? Когда ты стоял сегодня утром перед своими прихожанами и смотрел на обращенные к тебе лица людей, ожидавших твоих проповедей, искал ли ты среди них меня, думал ли обо мне?»
К тому времени, когда они пересекли границу штата Нью-Йорк, наступила ночь. У Мауры вдруг зазвонил сотовый, но в темноте салона ей понадобилось некоторое время, чтобы отыскать его в сумке, где все лежало вперемешку.
— Доктор Айлз, — наконец ответила она.
— Маура, это я.
Услышав голос Даниэла, она почувствовала, как на щеках у нее выступила краска, и порадовалась, что в темноте Джейн не видит ее лица.
— Ко мне приходил детектив Фрост, — сказал Даниэл.
— Мне пришлось все рассказать им.
— Ну конечно, пришлось. Жаль только, что ты сначала не позвонила мне сама. Ты должна была мне сказать.
— Прости. Тебе, должно быть, и правда было неловко узнать обо всем этом от него.
— Да нет, я имею в виду надпись на твоей двери. Я ведь и понятия не имел. Я сразу приехал бы к тебе. Нельзя было оставлять тебя одну, когда тут такое.
Она замолчала, остро ощутив, как Джейн прислушивается к каждому ее слову. И наверняка выразит свое «фи», когда они закончат разговор.
— Я только что заезжал к тебе, — сказал он. — Думал, ты дома.
— Сегодня ночью меня не будет.
— А где ты?
— Еду в машине вместе с Джейн. Олбани уже проехали.
