— Вы что, в штате Нью-Йорк? Каким ветром вас туда занесло?
— Здесь нашли еще одну жертву. Мы думаем…
Джейн резко схватила Мауру за руку, как бы предостерегая — слишком много рассказывать не стоит. Джейн ему больше не доверяет, ведь он повел себя как обычный человек.
— Я не могу говорить об этом, — сказала она.
В трубке воцарилось молчание. Затем тишину нарушил его спокойный голос:
— Понимаю.
— Некоторые сведения мы не вправе разглашать.
— Не надо ничего объяснять. Я все знаю.
— Можно я перезвоню тебе попозже? — «Когда никто не будет подслушивать».
— Это вовсе не обязательно, Маура.
— Но для меня это желательно. — «Для меня это необходимо».
Она нажала на отбой и опять уставилась в ночную мглу, которую пронзал свет передних фар их автомобиля. Вскоре они свернули с шоссе, и теперь их путь лежал на юго-запад — по дороге, тянувшейся через такие же однообразные заснеженные поля. Правда, здесь вообще не было никакого освещения, кроме разве что редких вспышек фар проносившихся мимо встречных машин да едва заметных огоньков отдаленных ферм.
— Надеюсь, ты не собираешься обсуждать с ним подробности дела? — спросила Джейн.
— Даже если мы и станем обсуждать что-то — он умеет держать язык за зубами. Я всегда ему доверяла.
— Да и я тоже.
— А теперь, значит, не доверяешь?
— Тобою руководит страсть, док. И сейчас не самое подходящее время прислушиваться к твоему мнению.
— Мы с тобой хорошо его знаем.
— Только я никогда не думала…
— Что он ляжет со мной в постель?
— Я просто говорю: вот ты думаешь, что знаешь человека. А потом он тебя удивляет. Выкинет чего- нибудь эдакое, чего от него никак не ждешь, и ты вдруг начинаешь понимать, что совсем не разбираешься в людях. В людях вообще! Скажи ты мне еще пару месяцев назад, что отец бросит маму ради какой-то там фифы, я бы решила, ты чокнулась. Говорю тебе, люди — существа чертовски непостижимые. Даже те, кого мы любим.
— И ты перестала доверять Даниэлу.
— Особенно в том, что касается обета безбрачия.
— Я не о том. А о расследовании. Почему его нельзя посвящать в детали, которые касаются нас обоих.
— Он же не полицейский. И вникать в наши дела ему вовсе не обязательно.
— Он был у меня дома прошлой ночью. И надпись на двери его тоже касается.
— Ты имеешь в виду — «Я согрешила»?
Мауре в лицо ударила краска.
— Да, — только и сказала она.
Некоторое время они ехали молча, и единственное, что нарушало тишину, — шуршание колес по дороге и легкое шипение обогревателя в машине.
— Я уважала Брофи, ясно? — наконец заговорила Джейн. — Он много хорошего сделал для бостонской полиции. Когда на месте преступления требовался священник, он приезжал без всяких разговоров и в любое время дня и ночи. Да, он мне нравился.
— Тогда почему вдруг разонравился?
Джейн взглянула на нее.
— Дело в том, что и ты мне нравишься.
— Ну да, а по тебе этого не скажешь.
— Неужели? Видишь ли, когда ты вытворяешь что-то неожиданное, как сейчас, саморазрушительное, это заставляет меня мучиться сомнениями.
— Какими?
— Действительно ли хорошо я знаю тебя.
В девятом часу они наконец въехали на стоянку больницы Лурдской Богоматери в Бингхэмтоне. Маура была не расположена болтать попусту; выйдя из машины, она почувствовала, что после долгой поездки у нее онемели все мышцы. Перед тем они сделали всего лишь одну короткую остановку — перекусить в «Макдональдсе». И сейчас из-за лихой манеры Джейн водить машину, после наспех проглоченной еды, но, главным образом, из-за возникшей между ними напряженности ее слегка мутило; что до напряженности, их взаимоотношения и правда вдруг до того обострились, что казалось, еще чуть-чуть — и ниточка оборвется. «Она не вправе меня судить», — думала Маура, пока они брели по тропинке между сугробами. Джейн замужем, счастлива да еще демонстрирует тут свое долбаное нравственное превосходство. Откуда ей знать, как живется Мауре, как вечера напролет сидит она одна-одинешенька в пустом доме и смотрит старые фильмы или бренчит на пианино? Между ними вдруг разверзлась такая широкая пропасть, что ее края уже никаким мостом было не соединить. «И что общего может быть у меня с этой тупой бескомпромиссной сучкой? Да ничего!»
В больницу они прошли через автоматические двери пункта первой помощи, впустив за собой порыв холодного воздуха. Джейн, направившись прямиком к окошку справочной, позвала:
— Ау! Могу я кое-что узнать?
— Вы детектив Риццоли? — послышался у них за спиной чей-то голос.
Они не заметили человека, который сидел в приемном покое совершенно один. И вот он встал: это был мужчина с бледным лицом, в твидовой куртке поверх темно-зеленого свитера. «Явно не полицейский», — подумала Маура, обратив внимание на его косматую голову, и мужчина тут же подтвердил ее догадку.
— Я доктор Кибби, — отрекомендовался он. — Решил вас подождать, чтобы вам не пришлось самим искать дорогу в морг.
— Спасибо за заботу, — поблагодарила его Джейн. — А это доктор Айлз, из судебно-медицинской службы.
Маура пожала ему руку.
— Вскрытие производили?
— Нет еще. Я не патологоанатом — всего-навсего скромный терапевт. В округе Ченанго нас четверо коронеров, работаем посменно. Я только предварительно устанавливаю причину смерти и решаю, нужно ли производить вскрытие трупа. Само же вскрытие будут делать, наверно, завтра, если судмедэксперт округа Онондага сможет приехать сюда из Сиракьюза.
— У вас в округе наверняка есть собственный патологоанатом.
— Да, но в данном конкретном случае… — Кибби покачал головой. — К сожалению, мы понимаем, это убийство может наделать много шума. Привлечь всеобщее внимание. К тому же в один прекрасный день дело может закончиться громким уголовным процессом; вот наш патологоанатом и решил пригласить еще одного судмедэксперта. Чтобы избежать вопросов по поводу их заключений. Так оно, знаете ли, вернее. — Он снял с кресла пальто. — Лифт там.
— А где детектив Джуревич? — поинтересовалась Джейн. — Я думала, он нас встретит.
— К сожалению, Джо вызвали по делам, и он недавно уехал, так что сегодня вы вряд ли с ним повидаетесь. Он обещал встретиться с вами утром, возле того дома. Просто позвоните ему завтра. — Кибби вздохнул. — Ну, готовы?
— Неужели все так скверно?
— Скажем так — надеюсь больше никогда такого не увидеть.
Они прошли через коридор к лифту, и Кибби нажал на кнопку.
— Нетрудно догадаться, что спустя две недели она в плохом состоянии, — предположила Джейн.
