нарисовав, показал ей. — Иногда его называют всевидящим оком. Знаете, что это означает?
— Это Уджат, — сказала она. — Глаз Люцифера.
Баум и Сансоне снова переглянулись.
— Ну а если бы я нарисовал козлиную голову с рогами? — допытывался Баум. — Она бы сказала вам что-нибудь?
Лили встретила его мягкий взгляд.
— Наверно, вы имеете в виду знак Бафомета. Или Азазеля.
— Вы знакомы со всеми этими символами.
— Да.
— Откуда? Вы сатанистка, мисс Соул?
Лили чуть не рассмеялась.
— Навряд ли. Просто так получилось, что я их знаю. Мне было интересно.
— А ваш двоюродный брат Доминик — сатанист?
Лили застыла на месте — ее руки буквально примерзли к коленям.
— Мисс Соул?
— Спросите лучше его самого, — прошептала она.
— Мы бы с радостью, — сказал Сансоне. — Где его можно найти?
Она взглянула на свои руки, крепко сцепленные на коленях.
— Не знаю.
Сансоне вздохнул.
— Мы потратили много сил, чтобы найти вас. У нас ушло на это целых десять дней.
«Всего десять дней? Боже, какая же я беспечная!»
— Если вы скажете, где Доминик, вы избавите нас от многих затруднений.
— Говорю же, не знаю.
— Почему вы его выгораживаете? — настаивал на своем Сансоне.
При этих словах она упрямо вскинула подбородок.
— Да с какой стати мне, черт возьми, его выгораживать?
— Он ваш единственный близкий родственник. И вы не знаете, где он?
— Я не виделась с ним целых двенадцать лет, — бросила она в ответ.
Сансоне сощурился.
— Вы помните с точностью до года?
Лили сглотнула. «Это я зря. Нужно быть осторожней».
— То, что случилось с Лори-Энн и Сарой, — дело рук Доминика, Лили.
— Откуда вы знаете?
— Хотите узнать, что он сделал с Сарой? Сколько часов она кричала, пока он вырезал у нее на теле кресты? Знаете, что он нарисовал на стене в спальне Лори-Энн? В той самой, где расчленил ее? Перевернутые кресты. Те же знаки он вырезал и на стене хлева, когда ему было пятнадцать. Когда он жил у вас летом в Пьюрити. — Сансоне подошел к ней почти вплотную, угрожающе близко. — Может, от него вы и бегаете? От собственного двоюродного брата, Доминика?
Лили ничего не ответила.
— Вы же явно бежите от чего-то. И с тех пор, как покинули Париж, нигде дольше чем на полгода не задерживались. А в Пьюрити вас не было уже Бог весть сколько лет. Так что же произошло тем летом, Лили, когда вы потеряли всех своих родных?
Лили обхватила себя руками, сжавшись в плотный комок. Ее вдруг затрясло, и это в тот самым момент, когда ей как никогда надо было бы собраться в кулак.
— Сначала тонет ваш брат Тедди. Затем с лестницы падает мать. Потом отец пускает себе пулю в лоб. И все — в течение нескольких недель. Не многовато ли напастей на голову шестнадцатилетней девочки?
Она обхватила себя еще крепче, испугавшись, что в противном случае рассыплется на кусочки от дрожи.
— Неужели это просто невезение, Лили?
— А что же еще? — пролепетала она.
— Или, может, тем летом произошло еще что-то? Между вами и Домиником?
Она вскинула голову.
— На что это вы намекаете?
— Вы отказываетесь помочь нам найти его. Из чего я и заключаю — вы его попросту выгораживаете.
— Вы что… думаете, между нами что-то было? — голос девушки вдруг перешел в истерический крик. — Думаете, я желала смерти родным? Брату было только одиннадцать! — Она осеклась. И шепотом повторила: — Только одиннадцать…
— Может, вы просто не отдавали себе отчет, насколько все это опасно, — предположил Сансоне. — Может, участвовали в его ритуалах по недомыслию, полагая, что они безобидные. Как многие дети — из любопытства, сами знаете. Чтобы показать — они-де особенные, не такие, как все. Или чтобы поразить родителей. А ваших родителей это поразило?
— Они не понимали его, — проговорила она. — Они не знали…
— А другие девочки? Ваши подруги — Лори-Энн и Сара? Они участвовали в его ритуалах? И когда играть стало страшновато? Когда вы поняли, что есть силы, которые ни в коем случае нельзя было пробуждать? Но ведь именно это и случилось, так? Доминик заманил вас в ловушку.
— Нет, все было совсем не так.
— А потом вы испугались. И попробовали выйти из игры, но было уже слишком поздно, потому что их глаза обратились на вас. И на ваших родных. Впустив однажды силы тьмы в свою жизнь, от них уже так просто не избавишься. Они проникают в ваше естество, становятся частью вас самих. А вы — их частью.
— Нет. — Она посмотрела на него. — Я не хотела быть их частью.
— Тогда почему вас так и тянет к ним?
— Вы это о чем?
Сансоне взглянул на Баума — тот раскрыл папку и достал оттуда кипу бумаг.
— Мы тут составили отчеты о ваших передвижениях за последние годы, — сказал Баум. — А также записи бесед с людьми, с которыми вы все это время вместе работали. С хранителями музеев во Флоренции и в Париже. С сотрудниками туристической фирмы в Риме. С торговцем антиквариатом в Неаполе. Похоже, мисс Соул, вы произвели на них неизгладимое впечатление своими глубокими познаниями. В демонологии. — Он выложил на стол распечатку записей бесед. — Вы действительно неплохо разбираетесь в этой области.
— Я училась этому сама, — заметила Лили.
— Для чего? — поинтересовался Сансоне.
— Я хотела его понять.
— Доминика?
— Да.
— Ну и как, поняли?
— Нет. Думаю, уже никогда не пойму. — Она посмотрела ему в глаза. — А разве можно понять то, в чем нет ничего человеческого?
Он спокойно согласился:
— Нельзя, Лили. Но можно попробовать победить его. Так что помогите нам.
— Вы же его двоюродная сестра, — подхватил Баум. — И прожили тогда рядом с ним целое лето. Наверняка вы знаете его лучше других.
— Это было двенадцать лет назад.
— А вот он вас не забыл, — продолжал Сансоне. — Поэтому ваши подруги убиты. Они понадобились ему, чтобы найти вас.
— Выходит, он убил их ни за что ни про что, — проговорила Лили. — Они даже не знали, где я. И не
