– Черт, босс, тебе надо быть догадливее, – радостно гудел Шоти. – Факт, Джим видел, как мы с Ларри хорошо управляемся и решил вздремнуть.
Глаза Дюка чиркнули по мне: – Лучше бы не надо, – пробормотал он.
Шоти спросил: – Ты взял большого?
Дюк пожал плечами: – Почти такой же. Может, немного больше.
– Что скажешь?, – спросил Шоти, обращаясь ко мне. – Мы сожгли почти две с половиной тонны червя.
Дюк хмуро сказал: – Нас почти застали врасплох. – Он повернулся к Ларри: – Мне показалось, ты сказал, что купол пуст.
– Эй? Он был пуст!… – Он смотрел сконфуженно. – Ты видел сам!
– Я не проверял везде, Ларри, я поверил тебе на слово. Я только проверил на яйца. Твоя обязанность была проверить другие дыры.
– Я проверил!, – повторил Ларри. – Они были пусты! Ленты Моба подтвердят!
Дюк сузил глаза: – Ларри, эти черви атаковали нас из купола. Я видел это сам.
– А я говорю, что купол был пуст – если не так, я стоял бы здесь сейчас?
– Я могу подтвердить, – сказал я. Они посмотрели на меня. – Вспомни, я тоже был в куполе и везде сунул нос. Я не заметил никаких червей.
Дюк закрыл рот. Некоторое время он изучал свои ботинки. – Хорошо, – сказал он.
– Оставим это пока. – Он повернулся и пошел прочь.
Ларри глянул на меня: – Спасибо, парень.
– За что?, – сказал я. – Купол был пуст. Дюк ошибается. Черви, должно быть, пришли из лесочка.
– Ну-ну, – сказал Ларри. – Если Дюк говорит, что видел, как они вышли из купола, значит они вышли оттуда. Мы что-то прозевали, Джим – оба. Мы еще не знаем конца.
Я пожал плечами и последовал за ним. Мы прошли между двух трещащих туш туда, где собирались Дюк и другие. Ларри выглядел таким несчастным, что мне хотелось сказать ему еще кое-что, но Шоти удержал меня за руку. – Оставь его, Джим.
Пусть он переработает это сам. У Ларри такая манера.
– Но это не его ошибка, и никто не пострадал.
– Но мог бы, – сказал Шоти. – Его обязанностью было проверить гнездо и он думает, что ошибся. В глазах Ларри выговор Дюка весьма серьезен. – Он добавил:
– Если на его месте был бы я, то чувствовал бы то же самое.
– О, – сказал я и обдумал это. – Окей. – Потом спохватился: – Постой, я забыл сумку с образцами. Я бросил ее, когда началась суматоха. Подожди минутку…, – я прервался и пошел назад к загону.
Шоти кивнул: – Я подожду здесь.
Это заняло недолго. Я пронесся возле дымящихся червей до подножья ската. Сумка была там, где я ее оставил. Я подхватил ее и повесил на плечо, ощупывая содержимое, пока шел назад.
Я обогнул гнездо и увидел, как самый большой червь атакует Шоти.
Шоти как раз поворачивался ко мне, улыбаясь – и тогда раздался чирикающий рев:
– Кторр! Кторрр!, – ближайший к нему кусок стены отвалился и оттуда заструилось толстое, пурпурно- красное тело, сплошная пасть и хватающие руки-клешни. Я не мог ухватиться за свой факел! Чертова сумка мешала! – ШОТИ! – Шоти уже поворачивался к червю, внезапное осознание появилось на его лице – и червь обрушился на него. У него не было времени даже вскрикнуть.
Я ощутил свои руки и сжег обоих. Я направил на них факел и поджег. Яркие клубы пламени. Палящие языки пламени. Красное, черное и оранжевое! Ревущий, очищающий огонь! Я крепко держал триггер и давил, давил и кричал. Огнемет кричал тоже. Я чертил им по червю взад и вперед еще долго после того, когда тварь перестала корчиться. Тогда я повернулся к гнезду и поджег его тоже. Я не останавливался, пока огонь не охватил все и крыша обрушилась.
Но к тому времени в факеле уже кончилось горючее и его смогли вырвать из моих рук.
11
Мы ехали назад в молчании. Я сидел, уставившись на сумку с образцами на моих коленях, и старался не думать о цене, которую Шоти заплатил за мою глупость.
Это ведь была глупость, правда? Я имею в виду тащить сумку таким способом.
Дюк на переднем сидении тихо совещался с Хенком. Я пытался не слушать, но ветер сносил их слова ко мне. Они перебирали факты, ставя их так и эдак. – Этот четвертый кторр, – настаивал Дюк, – он не должен был находиться там.
Хенк закаркал в ответ: – Э-э, Дюк – мы еще многого не знаем о них.
Дюк не слушал его: – Я думаю, хижина выглядела слишком большой – чертова разведка! Они еще попомнят это. Мне надо было врубить проклятого Моба и к черту расходы.
– Эй, а как с парнем…
– Что?
– Он принял это очень тяжело.
– Мы все так.
– Но именно он нажал на спуск.
– Риск общий для всех, – сказал Дюк. – Ты знаешь.
Хенк глянул назад на меня. – И все же…, – сказал он тихо, – не помешает сказать ему словечко… или что-нибудь.
Дюк некоторое время не отвечал. Когда ответил, голос был напряжен: – Будь ты проклят, Хенк. Я просто сначала хочу зализать собственные раны. Шоти был моим другом тоже. – Он замолчал, отвернулся и уставился на проплывающие холмы; на них уже легли сумерки. Облака розово сияли на бледно-сером горизонте.
Я плотнее запахнул куртку. Ветер продолжал бить по волосам и глазам; он был холодный и пыльный, а я был несчастен и жалок, как внутренне, так и внешне.
Временами тысяченожки начинали шевелиться; мешок встревожено колыхался, но легкого шлепка ладони было достаточно, чтобы они снова свернулись; три твердых маленьких клубка размером с мускусную дыню-канталупу.
Перевалило девять, когда мы доехали до базы. Когда-то это был лагерь бойскаутов, но теперь его приспособили под временную базу Специальных Сил.
Джипы остановились перед главным холлом и люди начали просачиваться в двери: – Ну как? Сколько червей вы завалили? – Голоса звучали громко и возбужденно.
Однако, почти сразу они поняли наше настроение, и когда Дюк сказал: – Шоти погиб, – неуютное молчание охватило группу. Они шли за нами в главный холл, где сержант Келли налила кофе в своей обычной манере «много-вас-таких», и раздала тарелки с горячими бисквитами с неуместной торопливостью. Я сгрыз пару бисквитов – вполне смог обойтись без кофе сержанта Келли – и слинял в уголок.
Никто не удостоил меня внимания, за что я был более чем благодарен.
Дюк тоже стоял один. Держа кружку не за ручку, он медленно потягивал кофе, морщась от вкуса и пропуская мимо ушей случайные вопросы. Другие члены экспедиции выдавали свои рассказы с той скоростью, с которой могли говорить.
Когда они подошли к месту о Шоти, некоторые оглянулись на меня и понизили голос, но возбужденное бормотание все же доходило до меня. – Четвертый червь?… Невозможно! – Но скепсис натолкнулся на настойчивость и дискуссия разбилась на отдельные высказывания.
Потом вошла доктор Обама и отвела Дюка в сторону, где они совещались некоторое время; один раз они поглядели в мою сторону, но когда увидели, что я смотрю на них, отвернулись; потом Дюк оставил чашку и оба удалились.
Внезапно передо мной встал Тед. Он горбился, засунув руки глубоко в карманы джинсов. На лице его было странное выражение, словно он смотрел на автомобильное происшествие.
– С тобой все в порядке?
– Все прекрасно.
Он сел напротив, сложил руки и склонился над столом, опираясь на локти. – Брось казаться бравым. Ты выглядишь ужасно.
