'горячим точкам', набрал какой-никакой аналитический и информационный актив. И я верил не писательской патетике, а данным этого актива. А актив этот просто, сухо, устало и иронично повествовал о том, когда, кому конкретно, на какой, образно говоря, лавочке, кто именно из вполне уже 'обананенных' (и оболваненных) силовых боссов рапортует и присягает.
Конечно, не только эти присяги решали суть дела. Ненавидя развал Союза и не имея (ни тогда, ни сейчас) никаких предрассудков по поводу недопустимости силовой защиты от деструкции, я постоянно (публично и непублично) предупреждал апологетов 'чика', не понимающих роли 'цыка', что в танках сидят солдаты, читающие журнал 'Огонек'. Что для победы нужно выиграть информационную войну, и что ее можно выиграть. Но 'чик' считал себя самодостаточным… Неужели и сейчас эта 'чиковость' ничему не научилась, ничего не поняла, не обрела хоть чего-то, принадлежащего сфере настоящего 'цыка'?
Но пропаганда, нацеленная на разложение и ценностную перевербовку силовой низовки, не исчерпывала сути происходящего. Другой, более высокий, контингент имел другие мотивы для неожиданного обнаружения в себе толстовской, гуманистическо-пацифистской сути.
Человек – глубочайшая тайна Вселенной. Мало ли кто и что может в себе неожиданно обнаружить? Но все-таки мне почему-то кажется, что люди, тренированные на убийствах (например, тех своих, кто неожиданно окажется на их пути при осуществлении особых заданий), не превращались вдруг из Савла в Павла, а банально присягали на 'банановый' манер. Что они уже знали, кому и как следует присягать.
И если бы кто-нибудь в ГКЧП сошел с ума настолько, что отдал бы команду стрелять, то эти люди, мгновенно превратившись из мордоворотов в алёш карамазовых, не смогли бы переступить через 'слезу ребенка'… Даже если этого ребенка зовут, например, господин Бурбулис. И то ведь – ну, не может человек убивать, его по этому принципу отбирали в спецназ. По наличию аллергии на всяческое кровопролитие. Долго искали, находили того, кто ну никак не может выстрелить в человека, и только его и брали в спецназ… Такая у нас была, видите ли, кадровая политика…
Если без шуток, то, с оговоркой на возможность очень эксцентричных и маловероятных личностных трансформаций, я утверждаю, что в большинстве случаев обнаружение в каком-то вполне оголтелом силовике непреодолимого отвращения к кровопролитию означает, что он уже конкретно 'взял'. Столько-то и на такой-то счет. Или его хозяин 'взял' (конкретный хозяин, батя, которого он должен слушать – иначе ему хана). Или его конкретно 'взяли за одно место' и показали, что все им наворованное (вот тут-то и обнаруживает себя гнилая суть криминального государства) находится на таких-то счетах. И будет тут же изъято, если он срочно не обнаружит в себе вышедших из подсознания пацифизма, народолюбия etc.
Такой тип управления я когда-то назвал счетократией. Когда профессионально занимающийся убийствами человек говорит: 'Не могу убивать. Люблю Толстого, Моцарта, а чтобы из автомата стрелять – никогда!', это значит, что у него на определенном счете появилась или выросла определенная сумма. Это – Альфа и Омега всех 'банановых' революций.
Если 'банановый' диктатор 'рубит фишку' и понимает, что 'раз велено – надо сваливать', то его 'боссов чика' можно и не перекупать. Он сам прикажет этим боссам сложить оружие и превратиться в паинек- пацифистов.
Если же диктатор уперся, то перекупаются 'боссы 'чика''… или же ключевые подчиненные этих боссов… Схема может ветвиться, усложняться. Но суть от этого не меняется. Воровская пластичность – квинтэссенция всех 'банановых революций'.
Все, что будет происходить в России, будет столь же 'банановым', как и все, что произошло в Киргизии или на Украине. Потому что основополагающие параметры 'колониальности элиты' у нас и в Киргизии одинаковы. Это не значит, что мы – Киргизия. У нас есть все для того, чтобы к нам никакой хозяин не сунулся. Все, кроме одного. Кроме того, что составляет суть 'цыка'.
А суть его – в способности обеспечить иной, не воровской, не тварно-потребительский тип мобилизационной готовности. Суть 'цыка' в том, что он преодолевает коллизию счетократии.
Мы от этого страшно далеки. Элита нашего 'чика' ничуть не менее гедонистична, чем какой-нибудь ею особо презираемый олигарх. Она так же, как этот олигарх, превыше всего ставит свои удовольствия. А раз так, то и счета в зарубежных банках, обеспечивающие эти удовольствия. А раз так, то и хозяев этих счетов, способных в один момент отнять то, что составляет фундамент этих невероятно ценимых удовольствий.
У нас много говорят про отдельных 'оборотней'. Я ничего не хочу утверждать, никого не хочу демонизировать – я просто предлагаю логическую дилемму. Эти 'оборотни' начальникам 'отстегивают' или нет? Если 'отстегивают', то есть хотя бы криминальная вертикаль. А если не 'отстегивают', то вертикаль поломана. И внизу этакая самоуправляемая кримсистема, выходящая на другие подобные системы (тут без разделения труда и кооперации не обойдешься), а наверху беспомощные начальники.
Если мы имеем дело с первым сценарием, то управляемость сохраняется. Однако это очень специфическая управляемость. Гейдар Алиев недаром говорил: 'в Азербайджане одна мафия – моя'. Но даже он ошибался.
А если мы имеем дело со вторым сценарием… то… в каком-то смысле это еще печальнее. Предположим, что Алиева сменил Везиров и, предположим, что Везиров 'не берет'… Ну и что? А то, что раз Везиров 'не берет', то он и не управляет 'берущими' милиционерами и гэбэшниками. То есть – под Везировым находится структура управления, которая криминально самоорганизуется. А он… Он наверху, но чем он управляет? Самим собой? Своим секретарем? Пресс-службой?
Он же не Петр и не Ленин, он не принес с собой смысловое поле и цементируемый этим полем кадровый резерв. Он не 'чик', не 'цык', а так себе… Он чужд криминальному мотиву, но криминальный мотив остается доминирующим в системе управления, для которой он – шут гороховый.
Криминальный мотив доминирует… Согласившись с этим, мы не можем не спросить себя, на что этот мотив замыкается? Он замыкается на счета в Швейцарии, Люксембурге, оффшорах. У этого всего есть хозяева. Соответственно, хозяева осуществляют перехват системы управления. Они не только мотив замыкают на себя, они одновременно с этим замыкают на себя и алгоритмы управленческих действий.
Как это делается – общеизвестно. К мотиванту приходят и говорят: 'Извини, но если твое поведение будет неверным, мы не сможем удержать прокурора. Мы-то хотим всё сделать хорошо, но международный прокурор Карла дель Понте взбесилась (наверное, на возрастной почве) и хочет всех сажать. Она роет и роет, а у нас демократия, и мы ее остановить не можем. Мы ее пока держим, но она возбуждается от того, что ты не сдал сербов. Сдавай их, быстрее, а то она дороет до главных сюжетов'.
А что, не так? Жил-был имярек с амбициями. А тут еще плохое настроение, то, се. К имяреку пришел возбужденный военный, стал кричать, что гибнет русская честь, Сербия гибнет, наш союзник, надо нашей мощью воспользоваться… Амбициозный имярек чуть было не захотел воспользоваться. Но тут, с одной стороны, вмешались близкие люди, стали рвать на себе одежду, кричать, что он не в себе.
Однако это бы ладно. Ан заодно возьми и всплыви 'дело Мабетекса'. И эта самая ужасная Карла дель Понте, которая до сих пор 'копала' в другую сторону, вдруг начинает 'копать' именно в эту сторону. И как копает! Уже почти дорылась!.. Тут уж не до Сербии…
Может я усугубляю, как вы считаете? И то ведь, режиссерское воображение… Этот самый, как его… артистизм…
Штаб Ющенко, как вы, наверное, знаете, состоял из людей с Восточной Украины. Я подчеркиваю: с Восточной, из Харькова, а не с Западной. Сидит этот штаб (считайте, что я в силу своего артистизма вижу такой сугубо артистический сон) и думает, кто будет конкурентом Ющенко – Тигипко или Янукович? Им понятно, что Ющенко не может выиграть выборы у Тигипко. Они непрерывно звонят Пинчуку: 'Янукович, нам нужен Янукович!' Наконец, им говорят: 'Будет вам Янукович'. Штаб Ющенко кричит: 'Ура!'
Между прочим, вы предположите только, что все разговоры о том, что Мельниченко прослушивал Кучму по поручению Марчука, имеют под собой почву. Тут, имея воображение, можно далеко пойти, руководствуясь артистическими фантазиями. Тут можно сказать: 'Кто писал треп пьяного дурака, тот потом под этот треп и акции нужного формата выстраивал'. А те, кто об этом знал и мог струхнуть, – поплатились. Вполне 'банановая' спецлогика.
'Чики' могли бы задуматься о собственных перспективах. А также о том, что настоящий 'цык' не может быть записан по двум причинам.
Во-первых, потому что 'цык' 'пишет' других, а не они его.
Во-вторых, потому, что 'цык' своему языку никогда воли не дает. Пиши, не пиши, – все будет пристойно,
