Я вздрогнула, вспомнив о капитане, и пальцы Джейми сжались чуть сильнее.
— Ты в безопасности, — твердо сказал он. — Ты носишь мою фамилию, у тебя есть мой клан, а если возникнет необходимость — я буду защищать тебя собственным телом. Пока я жив, он не наложит на тебя лапы.
— Спасибо, — ответила я. Глядя на это юное, сильное, решительное лицо, на широкие скулы и тяжелые челюсти, я в первый раз почувствовала, что нелепый план Дугала на самом деле вполне разумное предложение.
Защищать тебя собственным телом. Эта фраза особенно впечатлила меня. Стоило только посмотреть на его могучие плечи и вспомнить изящную свирепость, которую Джейми продемонстрировал, фехтуя при лунном свете. Он имел в виду именно то, что сказал, и его шрамы подтверждали это.
Джейми был не старше, чем многие летчики и пехотинцы, за которыми я ухаживала, и, так же, как и они, он знал цену обязательствам. И дал мне вовсе не романтическую клятву, а твердое обещание спасти меня ценой собственной жизни. Я могла только надеяться, что смогу предложить ему что-нибудь взамен.
— Это с твоей стороны исключительная доблесть, — совершенно искренне сказала я. -Но стоило ли оно того? В смысле — стоило ли жениться?
— Да, — кивнул Джейми. И снова улыбнулся, немного угрюмо. — Ты же знаешь, мне многое известно об этом человеке. Если бы я мог, не доверил бы ему и собаку, уж не говоря о беспомощной женщине.
— Я польщена, — сухо бросила я, и Джейми расхохотался. Потом встал и подошел к столу у окна. Кто-то — может быть, хозяйка — принес букетик полевых цветов и поставил его в стакан для виски. Рядом стояла бутылка вина и два бокала.
Джейми налил вина и вернулся обратно, протянул мне бокал и сел на место.
— Не такое хорошее, как из личных запасов Каллума, но и не самое плохое, — улыбнулся он и поднял бокал. — За мистрисс Фрэзер, — мягко произнес он, и я снова ощутила панику. Но решительно подавила ее и тоже подняла бокал.
— За честность, — объявила я, и мы выпили.
— Ну, это одна причина, — опустив бокал, сказала я. — Есть еще какие-нибудь, о которых ты можешь мне сообщить?
Он внимательно изучал свой бокал.
— Может, я просто хотел уложить тебя в постель? — И резко поднял глаза. — Об этом ты не думала?
Если Джейми собирался привести меня в замешательство, это ему отлично удалось, но я твердо вознамерилась не показывать этого.
— В самом деле? — довольно дерзко уточнила я.
— Если говорить честно? Да. — Синие глаза не отрывались от ободка бокала.
— Но для этого совсем не обязательно было жениться на мне, — возразила я.
Кажется, он был искренне потрясен.
— Ты же не думаешь, что я бы взял тебя, не женившись?
— Многие мужчины именно так и поступили бы, — ответила я, развеселившись от такой невинности.
Он забормотал что-то бессвязное, потом взял себя в руки и с церемонным достоинством заявил:
— Может, тебе покажется, что я слишком много на себя беру, но мне нравится думать, что я не «многие мужчины» и что я не обязан подгонять свое поведение под самый низкий общий знаменатель.
Меня по-настоящему тронуло такое заявление, и я заверила Джейми, что до сих пор считала его поведение исключительно галантным и джентльменским, и извинилась за любые сомнения, которыми непредумышленно принизила его побуждения.
На этой дипломатической ноте мы прервались, и Джейми снова наполнил бокалы.
Какое-то время мы молчали, попивая вино. Оба чувствовали неловкость после такого взрыва откровений. Стало быть, я все-таки
Я наклонила бокал и осушила его до дна. Потом снова похлопала по кровати.
— Сядь рядом со мной, — попросила я. — И… — я поискала какую-нибудь нейтральную тему для беседы, чтобы сгладить неловкость от тесного соседства, — и расскажи мне о своей семье. Где ты рос?
Кровать под его весом прогнулась, и я едва сдержалась, чтобы не скатиться на Джейми. Он сел так близко, что рукав рубашки задевал мою руку. Я положила расслабленную руку на бедро, и Джейми очень естественно взял ее в свою, прислонившись к стене. Мы не смотрели вниз, но оба четко осознавали эту связь, словно были навеки спаяны друг с другом.
— Гм. С чего же начать?
Он положил ноги на табурет и скрестил их. Невольно развеселившись, я узнала горца, усаживающегося поудобнее, чтобы неспешно начать разбираться в запутанном клубке семейных и клановых взаимоотношений. Такой разбор составляет основу практически каждого мало-мальски значительного события в шотландских горах. Мы с Фрэнком как-то провели целый вечер в деревенском пабе, зачарованные беседой двух чудаковатых старикашек, в ходе которой выяснилось, что виновата в недавнем уничтожении старинного амбара наследственная вражда, начало которой датируется, насколько я расслышала, 1790 годом.
Я потрясенно (к чему уже начала понемногу привыкать) сообразила, что та самая вражда, исток которой, по моему мнению, давно затерялся в туманах времени, еще и не началась. Подавив мысленную неразбериху, вызванную этим осознанием, я заставила себя обратить внимание на рассказ Джейми.
— Мой отец был, разумеется, Фрэзер, младший единокровный брат нынешнего лорда Ловата. А мать — из Маккензи. Ты знаешь, что Дугал и Каллум — мои дядья?
Я кивнула. Хотя цвет волос у них отличался, сходство было несомненным. Широкие скулы и длинный, прямой, острый нос Джейми унаследовал от Маккензи.
— Ага. Ну, моя мать была их сестрой, и у них было еще две сестры. Тетушка Дженет уже умерла, как и моя мать, а тетушка Джокаста замужем за кузеном Руперта и живет недалеко от озера Лох Эйлин Мор. У тетушки Дженет шестеро детей: четыре сына и две дочери, у тетушки Джокасты трое, все дочери, у Дугала — четыре дочери, у Каллума — только малыш Хеймиш, а у моих родителей — я и моя сестра, названная в честь тетушки Дженет, но мы ее всегда называем Дженни.
— Так Руперт что, тоже Маккензи? — спросила я, изо всех сил стараясь сидеть прямо.
— Ага. Он… — Джейми задумался. — Он — двоюродный брат Дугала, Каллума и Джокасты, стало быть, мой двоюродный дядя. Отец Руперта и мой дед Джейкоб были братьями…
— Погоди. Не надо забираться так далеко, а то я окончательно запутаюсь. Мы еще не добрались до Фрэзеров, а я уже заблудилась среди твоих кузенов и прочих родственников.
Джейми потер подбородок, размышляя.
— Гм-м. Ну, со стороны Фрэзеров все немного сложнее, потому что дед Саймон женился трижды, стало быть, у отца два комплекта единокровных братьев и сестер. Давай остановимся на том, что у меня шесть дядюшек Фрэзеров и три тетки — это те, кто еще жив, а про кузенов пока не будем.
— Давай. — Я наклонилась вперед и налила нам еще по бокалу вина.
Как выяснилось, клановые территории Маккензи и Фрэзеров кое-где соприкасаются внутренними границами и тянутся рядом от западного морского побережья мимо нижней части Лох Несса.
Эта общая граница, как часто случается с границами, была весьма неопределенной и не отмеченной на карте, сдвигаясь то в одну, то в другую сторону в зависимости от времени, привычки и союзов. Вдоль этой границы, у южной оконечности земель клана Фрэзеров, находится небольшое поместье Брох Туарах, собственность Брайана Фрэзера, отца Джейми.
— Земля там очень даже богатая, хорошая рыбалка и довольно большой лес, где можно поохотиться. Поместье кормит шестьдесят арендаторов и небольшую деревушку, называется Брох Мордха. Ну, и дом, конечно, есть — вполне современный, — гордо подчеркнул он, — и старый брох, который мы теперь используем под зерно и животных.
