– Потрясающая идея! – ударил ладонью по столу Рикардо и бросил на Дорис такой пылкий взгляд, что она чуть не захлебнулась от возмущения. – Свадьба на садовой лужайке, на природе – со всевозможными закусками, с барашком на вертеле. А вечером можно перебраться в наш семейный ресторан. Моя мама была бы в восторге.
Дорис, потеряв всякий аппетит, перескочила через десерт и сразу принялась за кофе с ликером и сливками.
– Передаю Дорис в твои надежные руки, – сказал Теодор Рикардо, прощаясь с ними у дверей.
– За Дорис можете быть совершенно спокойны, – заверил его Рикардо, и снова ей пришлось терпеть его ладонь на своей талии.
Когда машина тронулась с места, Дорис наконец-то дала волю своему гневу.
– Ты и дальше намерен обращаться со мной, как со своей вещью? Кто дал тебе право вот так бессовестно лгать больному человеку?.. Каково ему будет через месяц узнать, что свадьба не состоится? – Она стиснула сумочку так, что пальцы побелели. – А эти разглагольствования о внуках, эти многозначительные намеки?..
– Если мне не изменяет память, – уточнил Рикардо, – первой о внуках заговорила ты, я лишь поддержал тему…
– Черт возьми, ты вообще когда-нибудь о чем-нибудь думаешь?
– В данный момент я думаю, как через эти транспортные заторы довезти тебя до дома.
– Прекрати все мои слова переводить на шуточки! – взорвалась Дорис.
– Серьезный разговор мы будем вести за кофе, в спокойной обстановке.
– Скажи, тебе в самом деле нравится быть паяцем? – прошипела она.
– Ну что ты! – сказал он. – Не всегда. Только тогда, когда нужно унять чью-то истерику.
– Хватит! Я тебе не малолетняя девочка! Останови машину! Я пересяду в такси!
– Не дури!
От его резкого и властного окрика Дорис инстинктивно сжалась, но продолжала дергать за ручку двери.
Машина с визгом притормозила у тротуара. Дорис еще какое-то время пыталась выбраться, пока не осознала, что он не отключил блокировку.
– Выпусти меня!
– Выпущу. Остынь, возьми себя в руки – тогда выпущу.
Феррери выключил мотор и повернулся к ней. Дорис, ослепленная гневом, замахнулась на него, а когда пришла в себя, то обнаружила, что ее запястье зажато в железных тисках.
– Пусти меня, мерзавец! – закричала она.
Рикардо чуть сильнее сжал ей руку, и она вскрикнула от боли.
– Не вырывайся, если не хочешь причинить себе боль. И успокойся.
Его слова подействовали на нее отрезвляюще.
– Я успокоилась. Отпусти меня. Потирая посиневшие руки, она откинулась на спинку сиденья.
– Извини за бестактность, но почему тебя приводит в неистовство любой намек на то, что какой-либо мужчина может пожелать тебя?
Словно вихрь выдул из головы Дорис все мысли. Пустыми глазами она уставилась в лобовое стекло машины и почувствовала, что во рту у нее пересохло…
Никто – ни ее подруги, ни брат и ни отец – не имели представления, какой страшный шрам оставила в ее душе единственная ночь, проведенная с Беном. Воспоминания о ней до сих пор терзали Дорис по ночам. Это было не испытание, а настоящая пытка. Бен нанес ей тяжелейшее из оскорблений, которых может бояться женщина: силой принудил ее к сексу. Поутру она, не сказав ни слова, наскоро оделась, поймала такси и перебралась в мотель. Оттуда позвонила отцу и Фредди и сообщила им, что ее брак с Беном Кроули можно считать расторгнутым…
Сколько прошло времени – Дорис не знала. Когда, стряхнув оцепенение, она повернула голову в сторону Рикардо, то отметила, что свет в салоне погашен, и лишь правильный римский профиль итальянца рисовался на фоне ночного неба за стеклом.
– Тут рядом пляж, – чуть ли не шепотом произнесла она. – Я бы хотела немного пройтись.
Голос ее звучал так жалобно, что, казалось, говорила не она, а ее бесплотная тень. Дорис опустила голову и даже не почувствовала, как Рикардо повернул ключ зажигания и машина с легким шорохом двинулась вперед.
В полном молчании они доехали до смутно различимой в темноте лестницы, спускавшейся к узкой полоске пляжа. Рикардо обошел машину и галантно открыл ей дверь. Сбросив с ног туфли, Дорис приняла его руку и выпрыгнула из машины на еще не остывший асфальт. Рикардо последовал ее примеру; стянул с себя тончайшей кожи плетеные туфли ручной работы, аккуратно поставил их под сиденье и закатал штанины брюк. Затем захлопнул машину и подошел к лестнице. Дорис последовала за ним. Сейчас его силуэт особенно впечатляюще и грозно рисовался на фоне темно-лилового ночного неба.
Пляж оказался совершенно пустынным – именно то, чего она и хотела.
– Я прогуляюсь.
– Только вместе со мной, – произнес он. Дорис нервно передернула плечом и зашагала по влажному песку вдоль шумно набегающих на берег волн в направлении дальней гряды скал. Легкий бриз трепал пряди
