что хочет иметь семью, что по натуре он семейный человек. Всегда сознавая, как способен тронуть душу ребенок, он не хотел иметь ни жену, ни детей, которые отвлекали бы его от карьеры.
Пит громко чертыхнулся. Вот почему Энн не поверила! Она стала свидетелем того, как он отверг своих братьев. Если он способен так поступить в отношении родных людей, почему бы не поступить так же в отношении Рейчел? Мало защищать, надо любить ее. И ведь он ее и любит. Но ни разу, ни словом не обмолвился об этом Энн.
Так что ему остается делать? Лечь возле ее порога и ждать, когда она поверит? Выкинуть что-нибудь сумасбродное, но для этого он слишком рассудочен и сдержан. Он влюблен. А это уже нарушение всякой логики.
Энн медленно проехала последний отрезок пути к дому Пита. Воздух в машине был пропитан запахом гамбургеров с ломтиками лука. Выехав на шоссе, она гнала со скоростью не менее пятидесяти миль в час, но автомобиль, казалось, тащился со скоростью черепахи.
Сквозь косую завесу снегопада Энн смотрела на парадную дверь. Что, если он успел изменить решение? Что, если она причинит ему еще большие страдания?
В конце концов он не один такой упрямый, у нее тоже хватит терпения заставить его слушать.
Не раздумывая более, она поднялась по ступенькам и позвонила.
Удивление овладело Питом, когда звонок зазвенел, а потом — еще и еще. Совершенно не горя желанием увидеть за дверью Тима или еще кого-то с бутылкой шампанского и кучей поздравлений, Пит медленно прошел в переднюю и зажег свет. Никого на крыльце.
Прошло не меньше секунды, прежде чем он, спохватившись, бросился к задней двери и не глядя распахнул ее настежь.
Небывалая радость переполнила его. Ему хотелось задушить Энн в своих объятиях. Но он не шевельнулся. Обида и боль все еще были свежи и предостерегали от поспешных решений и действий. Нельзя отбросить как невероятное, что она пришла только затем, чтобы забрать манеж и качели Рейчел, оставленные в доме.
Энн занервничала. Его серьезные глаза пугали ее. А что, если он вообще не пригласит в дом? Что, если не сумеет простить?
— Что ты делаешь на улице в такую погоду? — Холодный тон его голоса резанул по сердцу. — Почему не осталась дома? Ты с ума сошла? — Энн выпрямилась.
— Который вопрос первый?
— Зачем ты здесь?
— Увидеть тебя. И… — Она вытащила из-за спины. — Принести вот это в знак примирения.
Вид фирменных пакетов из уличного ресторана не умиротворил Пита.
— На улице настоящий буран, поэтому ты решила прогуляться за гамбургерами?
— Для тебя, — сказала она и протянула сумку. Как хотелось ей коснуться ладонью его щеки, ощутить себя в кольце его рук.
Пит нахмурился и вырвал у нее сумку.
— Входи. Рейчел, вероятно, совсем замерзла. — Ему не терпелось взять девочку из ее рук. Если бы не ребенок, разве понял бы этот мужчина, сколь многого недостает ему в жизни, как сильно он в них обеих нуждается?
Энн попыталась успокоить себя. Он разговаривал на удивление сердито, но Энн была благодарна в эти мгновения за любую эмоцию, за любое проявление чувств. Дрожа, она вошла в теплый дом.
— Ты с ума сошла. Ты хоть понимаешь, что могло случиться с вами в такое время и в такую погоду?
— Нам ужасно захотелось… — выдохнула Энн вслед ему и усадила Рейчел на качельки, прежде чем бросить другую сумку на кухонную стойку. Если бы он улыбнулся! Если бы обнял ее!
— Гамбургеров, что ли, захотелось?..
Энн помолчала, роясь в сумке. По дороге сюда она репетировала, что скажет, но заготовленные заранее слова были сейчас неуместны. Набрав воздуха, она пошла ва-банк.
— Увидеть тебя, — ответила она тихо.
— Меня?
Энн рискнула взглянуть на него. Его сердитые глаза явно смягчились.
— Мне было так тяжело…
— Недоразумение, — пробормотал он дрогнувшим голосом и пожал плечами, поскольку ничего другого не смог бы сказать.
— Я перепугалась. Я постоянно твердила, что не хочу никаких обещаний от тебя, хотя хотела их больше всего на свете. Я пыталась не верить тебе, хотя ты не дал мне ни одного основания для этого.
— Ну и?.. — Он сделал шаг к ней. Его вновь захлестнули чувства, страстно захотелось сжать ее в объятиях и никогда больше не выпускать; чтобы не повторилась та пустота, которая вернулась к нему в часы ее отсутствия.
— Ну и? — повторила Энн, пытаясь понять его настрой.
— Что ты чувствуешь сейчас?
Волосы у него были всклокочены, на лице синела легкая однодневная щетина, а Энн подумала, до чего же он прекрасен. Прогонит или нет? Она не могла больше ждать и терпеть эту натянутость.
— Я вовсе не хотела причинить тебе боль. Но я была так напугана, что Рейчел…
Она издала слабый неясный звук, когда Пит обнял ее.
— Я воспринимаю ее как собственного ребенка.
— Пит…
Энн не предполагала, что может любить его еще больше. Чего доброго, так можно умереть от счастья.
— Я не понимал, как сильно люблю тебя, пока не позвонил брату… Много лет меня мучило чувство вины. После того как я увидел в детстве спину уходящего от нас отца, я и думать не мог, что может появиться человек, в котором я нуждался бы так же сильно, как когда-то в нем. Я отвернулся от них, то есть сделал то же, что и он. Но я всегда продолжал в глубине души переживать за них и любить их. Они — близкие мне люди. Это то, что я не имел права забывать. Ты оказалась права. Я в них нуждаюсь. Нуждаюсь так же, как, вероятно, и они во мне. И я нуждаюсь в тебе. И в Рейчел, — добавил он нежно.
— Я люблю тебя, Пит. — Эти слова показались ей недостаточными, чтобы выразить все, что она чувствовала.
Он недоверчиво взглянул на нее.
— Это точно? Без сомнений?
Услышав в его голосе еще не остывшую резкость, она погладила его по щеке.
— Точно. И без сомнений.
Нежность в ее глазах согрела Пита.
— Я не собирался сдаваться.
Он поцеловал Энн так жарко, что она чуть не задохнулась в его объятиях. Потом его губы смягчились, и Энн снова ощутила в них ту нежность, ту любовь, которые сводили ее с ума.
— Нам нужно отметить сегодняшний день! — В его глазах появился шаловливый блеск.
— Разумеется, надо.
— Подожди, отчего это ты такой веселый? Как там насчет директорства, что-нибудь решилось?
— Перед тобой директор фирмы «Кляйн, Бингингтон, Рид и Хоуган». — Впервые со времени получения известия о своем назначении Пит испытал гордость по этому поводу.
Энн почувствовала, как ее переполняет гордость за него.
— Теперь ты имеешь все, что хотел, так ведь?
Он сжал ее еще крепче.
— А известно ли тебе, что я не имел ничего, пока ты не вошла в мою дверь?
— О да, вы льстец, адвокат! Ладно, я подготовлюсь к празднеству. Что у нас есть? У нас есть гамбургеры, жаркое и…
Она попыталась вывернуться, но Пит не пустил ее, более взволнованный изгибом ее шеи, нежели гастрономическими переживаниями.
