Я навел «немекс» ему на горло. Нас разделял лишь лимузин и больше ничего. С такого расстояния выстрел оторвет Кадмину голову и, если повезет, сожжет память полушарий. А дальше будь что будет.
– Не глупи, Ковач. Машина бронированная.
Я покачал головой.
– Мне нужен только ты. Стой и не двигайся.
Держа «немекс» в вытянутой руке, не отрывая взгляда от цели – полоски горла чуть выше кадыка Кадмина, – я опустился на корточки рядом с Ортегой и свободной рукой потрогал её лицо. Кончики пальцев пощекотало теплое дыхание. Ощупав вслепую шею, я нашел пульс. Слабый, но ровный.
– Лейтенант Ортега жива и здорова, – нетерпеливо сказал Кадмин. – Чего нельзя будет сказать через пару минут про вас обоих, если ты не уберешь пушку и не сядешь в машину.
Я почувствовал, как лицо Ортеги зашевелилось под моей рукой. Голова перекатилась набок, и я ощутил её запах. Мы снова оказались связаны узами феромонов. Ортега ещё не пришла в себя от шока, поэтому её голос звучал слабо и невнятно.
– Не надо, Ковач. Ты мне ничего не должен.
Встав, я чуть опустил «немекс».
– Сдайте назад. Пятьдесят метров. Она не может идти, и вы разрежете нас пополам, прежде чем я протащу её хоть пару метров. Так что сдавайте назад. Я подойду к машине. – Я помахал пистолетом. – Железка останется у Ортеги. У меня больше ничего нет.
В подтверждение своих слов я поднял куртку. Кадмин кивнул. Он нырнул в салон, и машина плавно отъехала назад. Дождавшись, когда лимузин остановится, я снова опустился рядом с Ортегой. Она с трудом села.
– Ковач, не надо. Тебя убьют.
– Определенно такая попытка будет. – Взяв руку Ортеги, я обвил ею рукоятку «немекса». – Послушай, со мной и так все кончено. Банкрофт купился на мою ложь, Кавахара сдержит свое слово и переправит Сару обратно. Я её знаю. А ты должна будешь прижать Кавахару с помощью Мери-Лу Хинчли и вытащить Райкера с хранения. Переговори с «Хендриксом». Я оставил для тебя кое-какие зацепки.
Отъехавший лимузин нетерпеливо загудел, будто предупреждая о столкновении. В сгущающейся темноте этот звук разнесся печально и одиноко, словно глас умирающего слоновьего ската на рифе Хираты. У Ортеги на лице застыло выражение едва не утонувшего человека.
– Слушай…
Улыбнувшись, я положил руку ей на щеку.
– Пора переходить к следующему кадру, Кристина. Только и всего.
Поднявшись с мостовой, я сплел руки на затылке и направился к лимузину.
ЧАСТЬ 5. Возмездие
(Полный крах системы)
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
В лимузине я оказался зажат между двумя внушительными громилами. После незначительных пластических операций, разгладивших их невозможно красивые лица клонов, они могли бы участвовать в профессиональных боях без правил, сражая противника одним впечатляющим видом. Плавно поднявшись над улицей, мы сделали круг, разворачиваясь. Украдкой выглянув в боковое окно, я увидел на мостовой Ортегу, пытающуюся усесться прямо.
– Ну что, мочу я эту полицейскую стерву? – поинтересовался водитель.
Я напрягся, готовясь к броску.
– Не надо. – Кадмин повернулся ко мне. – Нет, я дал слово мистеру Ковачу. Уверен, наши пути с лейтенантом Ортегой в недалеком будущем снова пересекутся.
– И ты об этом сильно пожалеешь, – без убежденности в голосе произнес я.
В этот момент меня и оглушили из шокового пистолета.
Когда я очнулся, надо мной вплотную нависало чье-то лицо. Бледные черты были смазанными и нечеткими, словно театральная маска. Заморгав, я поежился, фокусируя взгляд. Лицо отодвинулось, по- прежнему оставаясь расплывчатым и неестественным. Я закашлял.
– Привет, Карнаж.
Грубые черты сложились в пародию улыбки.
– Добро пожаловать на борт «Розы Панамы», мистер Ковач.
Сделав усилие, я уселся на узкой металлической койке. Карнаж отступил назад, давая мне место, – или же просто стараясь как можно больше отдалиться от меня. Сквозь затуманенный взор я разглядел у него за спиной серую сталь каюты. Опустив ноги на пол, я тотчас же застыл. Нервные окончания рук и ног до сих пор гудели от шокового заряда, и в нижней части живота не проходила тошнотворная дрожь. Впрочем, похоже, выстрел был ослабленным. Окинув себя взглядом с ног до головы, я увидел, что на мне кимоно из плотной мешковины. На полу под койкой стояли тапочки. Увидев их, я начал догадываться, что замыслил Кадмин.
Позади Карнажа открылась дверь. В каюту вошла высокая светловолосая женщина лет сорока с небольшим. Следом за ней ещё одна, синтетическая, очень прилизанная и современная на вид, если не считать сверкающего сталью прибора прямой связи вместо левой руки.
Карнаж засуетился.
