– Мистер Ковач, позвольте представить вам Перниллу Грип, представителя спортивного канала, транслирующего поединки, и её технического помощника Майлз Месх. Пернилла, Майлз, познакомьтесь с Такеси Ковачем, которому на сегодняшний вечер предстоит стать суррогатным Элиасом Райкером. Да, кстати, Ковач, примите мои поздравления. В прошлый раз вам удалось полностью меня провести. Хотя сначала я никак не мог взять в толк, каким образом Райкеру удалось выбраться из хранилища так рано. Насколько я понимаю, это всё приёмчики чрезвычайных посланников.
– Не совсем. Решающим фактором была Ортега. Это она тебя убедила. А я лишь предоставил тебе возможность говорить. Должен признаться, это ты делаешь бесподобно. – Я кивнул на спутниц Карнажа. – Спортивный канал? А я-то думал, подобное противоречит вашему кодексу чести. Разве за подобное преступление вы не подвергаете особенно дотошных журналистов радикальным хирургическим операциям?
– Сейчас речь о другом, мистер Ковач. Совсем о другом. Трансляция запланированного боя действительно была бы нарушением кодекса. Но ведь предстоит не запланированный бой, а унизительное избиение. – При этих словах синтетическое лицо Карнажа растянулось в фальшивой сладостной усмешке. – Публика у нас будет очень специфическая и, неизбежно, очень немногочисленная. Поэтому нам пришлось выкручиваться, наверстывая упущенную выгоду другими путями. К счастью, существует множество каналов, жаждущих заполучить в свои руки все что угодно, происходящее на борту «Розы Панамы». Вот какая у нас репутация! Только, увы, та же самая репутация не позволяет заниматься бизнесом напрямую. Но, к счастью, с этой проблемой нам поможет справиться миссис Грип.
– Как любезно с её стороны. – Мой голос стал ледяным. – Где Кадмин?
– Всему свое время, мистер Ковач. Всему свое время. Знаете, когда мне сказали, что вы поступите именно так и пожертвуете собой, спасая лейтенанта Ортегу, должен признаться, я не поверил. Но вы с механическим прилежанием выполняете то, что от вас ждут. Что отобрали у вас в Корпусе чрезвычайных посланников в обмен на другие навыки? Непредсказуемость? Душу?
– Карнаж, хватит лирики. Где Кадмии?
– Прошу сюда.
За дверью каюты нас ждали двое верзил часовых – возможно, те самые, что были в лимузине. Я так и не успел полностью прийти в себя и не смог бы сказать точно. Верзилы взяли меня в клещи, и мы пошли следом за Карнажем по вызывающему клаустрофобию лабиринту коридоров и трапов, вдоль стальных переборок, покрытых блестящим полимером, сквозь который проступали бурые пятна ржавчины. Я рассеянно старался запомнить наш маршрут, но мои мысли были заняты словами Карнажа. Кто предсказывал мои поступки? Кадмии? Маловероятно. Лоскутный человек, несмотря на злобные угрозы, не знал обо мне практически ничего. Единственным реальным кандидатом на авторство подобного пророчества была Рейлина Кавахара. Что также объясняло, почему Карнаж не дрожит в своей синтетической оболочке при мысли о том, что с ним сделает Кавахара за помощь Кадмину. Итак, Кавахара продала меня с потрохами. Банкрофт убежден: кризис, каким бы он ни был, миновал. И тотчас же в качестве приманки была брошена Ортега. Согласно сценарию, который я впарил Банкрофту, Кадмин выходил мелким предпринимателем, затаившим на меня злобу. Так почему бы ему все же не расправиться со мной? А при данных обстоятельствах лучше от меня избавиться, чем оставить в живых.
Впрочем, то же самое можно сказать и о Кадмине, так что в действительности не все так очевидно. Быть может, поступила команда придержать Кадмина, но только до тех пор, пока я нужен. Затем, когда Банкрофт купился на мою ложь и надобность во мне отпала, поступила новая команда – натравить Кадмина на меня. Или он убьет меня, или я убью его – как повернется удача. А Кавахаре останется только разобраться с тем, кто одержит верх.
Я не сомневался в том, что Кавахара сдержит свое слово относительно освобождения Сары. Якудзы старой закваски в таких вопросах щепетильны до мелочей. Но насчет моей жизни она никаких обязательств не давала.
Наконец мы поднялись по последнему трапу, чуть более широкому, чем предыдущие, и очутились под стеклянным колпаком в переоборудованном грузовом отсеке. Оглядевшись вокруг, я увидел одну из арен, мимо которых неделю назад мы с Ортегой проезжали в вагончике с электромагнитным приводом. Сейчас синтетическое покрытие было снято с места для смертельного поединка, и первые ряды пластиковых кресел заполняли зрители. Сквозь стекло донесся приглушенный гомон возбужденных криков, всегда предшествовавших боям, на которые я ходил в молодости.
– Ага, публика уже ждет. – Карнаж остановился у меня за плечом. – Точнее, публика ждет Райкера. Не сомневаюсь, вы проведете её так же мастерски, как обманули меня.
– А если мне этого не захочется?
Грубые черты синтетического лица Карнажа скривились в неодобрительной гримасе. Он махнул в сторону зрителей.
– Что ж, полагаю, вы сможете попытаться в разгар боя убедить их в обратном. Но, если честно, акустика у нас тут отвратительная, да и вообще… – Карнаж неприятно ухмыльнулся. – Сомневаюсь, что у вас будет для этого время.
– Преждевременные выводы, так?
Карнаж продолжал ухмыляться. Пернилла Грип и синтетическая женщина наблюдали за мной с хищным любопытством кошек, остановившихся перед клеткой с птицами. Рев зрителей усиливался.
– Мне пришлось постараться, чтобы организовать все это, полагаясь лишь на заверения Кадмина. Люди с нетерпением ждут, когда Элиас Райкер заплатит за свои преступления, и я бы очень не хотел обмануть их ожидания. Не говорю о том, что это ударило бы по моей профессиональной чести. Но, впрочем, вы ведь шли на встречу с Кадминым, мистер Ковач, не рассчитывая остаться в живых, не так ли?
Я вспомнил темную, пустынную улицу Минна и безжизненное тело Ортеги, распластавшееся на мостовой. Переборов слабость, последствие шокового заряда, я усмехнулся.
– Нет, не рассчитывал.
В коридоре послышались негромкие шаги. Украдкой бросив взгляд в сторону звуков, я увидел Кадмина, одетого так же, как и я. Мягкие тапочки, шаркая, остановились рядом, и Кадмии склонил голову набок, словно увидел меня впервые в жизни.
Он заговорил тихим голосом:
