– Они отпускают мне в кредит.
– Только не говори мне, что это по чистой дружбе. Ему ужасно нравилось, что от нее пахнет его мылом. Он долго не отпускал ее плечи, хотя все складки плаща были уже давным-давно расправлены.
– Чем же я виноват, если все хотят со мной дружить?
Раздался низкий грудной смешок, как бы говоривший: «Меня не проведешь». Рубен так привык к этому волнующему и язвительному смеху, которым она встречала большую часть его шуточек, что уже не знал, как без него обойтись. Впервые за все утро ему стало по-настоящему хорошо. Он вышел следом за ней из закусочной, и они вместе отправились навестить «Древности Старого Света».
Закрытая занавесом дверь в магазинчике Дока Слотера вела в подсобное помещение" столь же загроможденное рухлядью, как и основное, но только здесь рухлядь была иного рода: мольберты, баночки с масляными и акварельными красками, неоконченные портреты, груды глины, лакированные статуэтки, фарфор, керамика. Весь этот «свежеиспеченный антиквариат», как назвал его Док, приносил неплохой доход: Здесь же размещалась его «личная типография» для подделки существующих или изготовления новых документов.
Рубен был знаком с Доком несколько лет, и тем не менее его только однажды удостоили приглашения в заднюю комнату для экспертной оценки им же самим заказанных поддельных автографов. Людей, собирающих автографы знаменитостей, провести было легче легкого: за «подлинную подпись» Бенджамина Франклина[25], Коттона Мадера[26] или Джексона Каменная Стена[27] на погашенном банковском чеке, старой квитанции или клапане книги, например семейной Библии, с них всегда можно было сорвать верный куш.
Поэтому Рубен был немало удивлен, когда Док, ни минуты не колеблясь, пригласил Грейс в свою мастерскую. Ведь они познакомились только накануне, и он, в сущности, ничего о ней не знал! Должно быть, прожженный мошенник на старости лет стал сентиментальным. И не он один, с досадой подумал Рубен. Ему еще не встречался мужчина, который мог бы перед ней устоять.
Док провел их к своему заваленному бумагами письменному столу и галантно предложил Грейс занять единственное кресло, подтянув себе заляпанный краской табурет. Рубен очистил край стола и прислонился к нему. Письмо Пивного Бочонка лежало поверх остальных бумаг.
– Вы узнали, что это значит? – спросил Рубен, указывая пальцем на белый лотос.
– Узнал.
– И во что нам это встанет?
Док оскалил зубы в своей зловещей улыбке. Он был так бледен, что напоминал разбуженного покойника, недовольного тем, что его потревожили.
– Ах, Рубен, какие корыстные мысли! Давайте уладим мелкие денежные счеты позднее. Но вы мудро поступили, обратившись ко мне. Советую вам и впредь соблюдать осторожность, друг мой, потому что, как я и думал, это очень опасный документ.
Он поднял листок и вновь бросил его на стол.
– Это нечто вроде удостоверения: в нем содержатся условия приема новых членов в Бо-Конг. Речь идет об одной из самых жестоких банд в Китайском квартале, – пояснил Док, обращаясь к Грейс. – А теперь я настоятельно советую вам быть со мной более откровенными. Расскажите мне, как эта бумага к вам попала. На ней стоит имя новобранца, его зовут Лок-Хо. Новоиспеченному солдату присвоено звание Носитель Секиры, что на языке Бо-Конга означает «наемный убийца». Извините, но мне трудно поверить, что мистер Лок-Хо сам отдал вам эту бумагу.
Грейс выжидательно смотрела на Рубена; она явно решила полностью довериться Доку, особенно после того, как Док оказал доверие ей. Рубен вздохнул. Почему бы и нет? До сих пор Док ни разу не пытался его. надуть ни в одной из общих сделок. К тому же, если они и впрямь намерены довести свой план до конца, им не обойтись без помощи Дока, а не раскрыв всех карт, они ее не получат.
– Грейс и я познакомились с Лок-Хо во время нашего совместного путешествия из Монтерея в Сан- Франциско. Можно сказать, что это была случайная встреча.
Док ничуть не удивился.
– По чистой случайности, это произошло не в дилижансе компании «Уэллс-Фарго»?
– Вы всегда на шаг впереди меня. Док; Просто удивляюсь, как вам это удается? Тут Рубен подмигнул Грейс.
– Мистер Лок-Хо не успел нам представиться, поэтому между собой мы называем его Пивным Бочонком. Это чисто дружеское прозвище, ведь мы питаем к нему самые теплые чувства. В настоящий момент он отдыхает в полицейском участке на Калифорния-стрит и, насколько мне известно, хранит упорное молчание.
– Вот как? – откликнулся Док. – Довольно необычная история.
Как всегда, он сел таким образом, чтобы изуродованная сторона его лица осталась в тени.
– Подкуп и насилие цветут пышным цветом среди членов банд или «тонгов», как их называют в Китайском квартале, но они крайне редко нападают на белых, да еще за пределами гетто. Крайне редко.
Наклонившись, Док выдвинул нижний ящик письменного стола и достал оттуда завернутую в салфетку фигурку человека-тигра.
– Это лишь одна из странностей нападения на дилижанс «Уэллс-Фарго». Вторая заключается в том, что грабители скрылись, прихватив с собой лишь малую часть драгоценной коллекции раритетов, причем они точно знали, что именно надо искать. Они похитили исключительно и только похоронную скульптуру, хотя могли бы взять и другие, куда более древние, ценные вещи.
– Это мы и сами заметили.
– Если верить газетам, полиция поставлена в тупик. Но у меня есть одна версия.
Он бросил на них проницательный взгляд из-под тяжелых век.
– Какая? – любезно поинтересовалась Грейс;
– Если бы власти могли установить связь между вашим приятелем Пивным Бочонком и бандой Бо-Конг, они вышли бы из тупика.
– Каким образом? – Видите ли, во главе Бо-Конга стоит человек весьма неординарный. С одной стороны, он высокообразованный чудак – ученый, поэт, каллиграф. А с другой – обыкновенный уголовник. Его зовут Марк Уинг. В семидесятых годах он был замешан в заговоре с целью устранения регента при китайском императорском престоле и примерно двенадцать лет назад бежал из страны. С тех пор живет в изгнании. Здесь его называют Кай-Ши, то есть Крестным Отцом.
– Марк Уинг, – задумчиво повторил Рубен. – Никогда о таком не слыхал.
– Ничего удивительного. Его окружает тайна, как и любого главаря тонга. За пределами Китайского квартала об этих людях мало что известно, а в самом квартале почти никто не желает говорить из страха. Но кое-что мне все-таки удалось узнать.
Док вытащил из кармана домашней куртки папиросу и зажег ее длинными, костлявыми, пожелтевшими от никотина пальцами.
– Бо-Конг зародился в Китае. Вначале это было тайное движение, направленное против маньчжурского владычества. В нашей стране оно коррумпировалось, как и большинство китайских тонгов, и превратилось в преступную группировку, приверженную порокам и насилию. Нелегко отделить правду от выдумок, но хорошо известно, что Марк Уинг замешан в игорном бизнесе и в торговле опиумом. Он также занимается нелегальным ввозом в страну молоденьких китаянок, проданных в рабство и принуждаемых к проституции.
Грейс содрогнулась от отвращения.
– Несколько лет назад он предпринял попытку проникнуть в респектабельное общество. Начал посещать оперу и «Палас-отель» в сопровождении красивых белых женщин. Выглядел он более чем странно: в европейском костюме, но всегда в окружении экзотических телохранителей с саблями. Он очень богат, производит впечатление образованного и светского человека, поэтому ему никогда не закрывали доступ в модные заведения, куда он стремился попасть, и не указывали на дверь, но в высшем обществе он так и не был принят. Должно быть, его это больно задело: через некоторое время он опять скрылся в недрах Китайского квартала и с тех пор никогда не покидает своей резиденции на Джексон-стрит.
