После долгих колебаний она приняла приглашение и присела рядом с ним, подтянув озябшие босые ноги на сиденье и закутав их в полы халата.
– Который час? – спросила она, просто чтобы нарушить молчание.
– По-моему, где-то около полуночи.
– Почему ты до сих пор не лег?
– Да так, не спится.
В последний раз затянувшись сигарой, Рубен отшвырнул окурок в траву. Вновь откинувшись на спинку диванчика, он задел ее плечом. Грейс шарахнулась от него в испуге, но сразу почувствовала себя еще большей дурой. О чем беспокоиться, когда оба они одеты? К тому же его плечо оказалось таким теплым, таким… надежным. Ей стало немного спокойнее. Даже в молчании больше не ощущалось неловкости… несмотря ни на что. И когда Рубен заговорил, его вопрос ее ничуть не удивил:
– Ты действительно любила Джо? Она кивнула:
– Очень сильно. Так сильно, как только можно любить в шестнадцать лет. Я была одинока, а он был славным парнем. Знаю, я любила его отчасти назло своим приемным родителям, и, если бы нам удалось пожениться, из этого все равно ничего бы не вышло. И все-таки я действительно любила его. И каждый год в годовщину его смерти… я его поминаю.
Неожиданно Рубен обнял ее и притянул к себе. А чему, собственно, удивляться? Весь вечер он только и делал, что пытался ее утешить! Грейс положила голову ему на плечо, размышляя об одном удивительном обстоятельстве: сидя рядом с ним в пронизывающем сером тумане, даже после всего случившегося она чувствовала себя ближе к нему, чем когда-либо раньше. И хотя, не проходило дня, когда бы она не вспоминала «Ивовый пруд», Генри и Ай-Ю, ни разу с тех самых пор, как попала в Сан-Франциско, она не страдала от одиночества. Ни разу.
– Если Марк Уинг действительно заплатит нам завтра кучу денег за тигра, что ты сделаешь со своей долей? – спросила Грейс после долгой паузы. – Я хочу сказать, когда расплатишься с Крекерами.
– Опять двину на запад.
– На запад? Но ведь там нет ничего, кроме…
– Совершу кругосветное путешествие. Просто буду продвигаться вперед и вперед. Все время вперед.
Грейс ощутила пустоту в груди – гулкую безнадежную пустоту, в которую у нее не было ни малейшего желания заглядывать.
– Ну, когда обойдешь весь мир, что ты будешь делать? Вернешься в «Шиповник»? – "Шиповник"?
Вопрос прозвучал так, словно он никогда раньше не слыхал этого слова. Но потом Рубен запрокинул голову на спинку скамьи и рассмеялся невеселым смехом.
– Потом я все начну сначала. Опять буду колесить по миру. А когда мне это надоест, я найду себе где- нибудь кусок земли попросторнее. Скотоводческое ранчо, как у Эдуарда Кордовы. А сам я буду целыми днями сидеть на веранде, потягивать ледяное шампанское и смотреть, как другие на меня работают.
– Правда?
Грейс почему-то не могла в это поверить и пристально вгляделась в него в полумраке, пытаясь понять, шутит он или нет.
– Неужели ты не хочешь кем-то стать в этой жизни?
– Конечно, хочу! Я же сказал: хочу стать богатым и праздным.
Он снисходительно улыбнулся ей.
– А ты чего хочешь от жизни, Грейс?
– Я не знаю, – ответила она правдиво. – Чего-то хочу, но сама еще не знаю, чего именно.
– Мужа и детей?
– Муж у меня есть, – тихо напомнила Грейс.
– А дети?
Она пожала плечами, пробормотала нечто уклончивое и отвернулась. Старое горе напомнило о себе, словно рука, протянутая из могилы, но она усилием воли заставила себя задвинуть замшелую плиту на место.
– Разве тебе не хочется стать богатой и праздной? – продолжал расспрашивать Рубен.
– Богатой и праздной, – вслух повторила Грейс, раздумывая над его вопросом. – Разбогатеть было бы неплохо. Но вот бездельничать… Нет, не думаю. Тебе не кажется, что это скучно?
Рубен посмотрел на нее так, словно подобная мысль никогда не приходила ему в голову. Он долго молчал, а когда наконец заговорил, то не стал отвечать на ее вопрос.
– Завтра ты останешься дома, Грейс. Я не хочу, чтобы ты шла со мной в дом Уинга.
Грейс отодвинулась и выпрямилась на скамье.
– Это почему же?
– Потому. Это слишком опасно.
– Не говори глупости. Разумеется, я пойду с тобой!
– Нет, не пойдешь, и хватит об этом. Нет смысла спорить. Разговор окончен.
Глава 9
– Держи рот на замке и улыбайся, а вести переговоры предоставь мне. Все, Гусси, это мое последнее слово.
Она вытянулась по стойке «смирно», щелкнула каблуками и отдала честь.
Рубен с отвращением отвернулся, тихонько ругаясь про себя. Дверной молоток на доме номер 722 представлял собой перевернутого вниз головой дракона. Он поднял фигурку и дважды стукнул по бронзовой дощечке. Не успел он поднять голову дракона для третьего удара, как тяжелая дверь распахнулась, и перед ними предстал слуга-китаец в мешковатой синей пижаме.
– Да? Чем могу помочь?
– Мы пришли повидать мистера Уинга.
– Да? Ваши имена?
– Смит. Наша фамилия Смит.
– Вот уж блестящий ход, – скривив губы, прошептала Грейс.
– О вашем приходе известно?
– Нам назначена встреча на четыре часа, – заверил его Рубен.
– Да? In re?[30]
– Что?
Слуга поглядел на него так, словно ни с того ни с сего получил вызов на дуэль.
– In re? – с надеждой повторил он.
– По какому поводу, – перевела Грейс с таким видом, будто перед ней были маленькие дети.
– А-а-а, – протянул Рубен, переглянувшись с китайцем.
Оба были рады, что им наконец удалось понять друг друга, но объяснения на этом не закончились. От них явно ожидали какого-то пароля.
– In re тигра, – произнес Рубен, многозначительно шевеля бровями.
Вежливое выражение на лице китайца сменилось лукавым.
– Следуйте за мной, – проговорил он тоном заговорщика, повернулся к ним спиной и пошел вперед.
Миновав двери, они с удивлением заметили, что все еще находятся не в доме. Входная дверь оказалась воротами в толстой каменной стене, за ней простирался лишенный всякой растительности цементный двор, похожий скорее на плац перед казармой, чем на палисадник перед чьим-то жилищем. Этот внутренний двор со всех сторон был окружен тремя этажами кирпичной кладки с многочисленными окнами, балконами и узкими переходами. Ин Ре не колебался ни секунды: он прошел прямо через двор к другой двери, еще более тяжелой и толстой, чем первая, да к тому же усеянной железными гвоздями.
– А где же ров с акулами? – спросил Рубен. Войдя наконец в дом, они оказались в приемной, превосходившей по площади всю квартиру Рубена. Выбеленные известкой стены были украшены средневековым оружием и доспехами.
