Насколько я могу понять, что именно происходит с тремя этими процедурами (а я, как мне кажется, не до конца утерял способность понимать, что именно с ними у нас в стране происходит), НИКТО не удосужился ни надлежащим образом собрать эту информацию, ни обработать. А если кто-то и занимается осмыслением, то не на основе сбора и обработки информации, что применительно к свершившимся эксцессам является абсолютно недопустимым.
Говоря НИКТО, я категорически не имею в виду профессионалов, которым поручено заниматься расследованием случившегося. Почему я не имею их в виду? По четырем причинам.
Причина #1 – они должны быть заняты сейчас не столько осмыслением открытой информации, сколько осмыслением информации совсем иной, имеющейся только у них в доступе.
Причина #2 – я не знаю и не хочу знать, чем конкретно они занимаются в тот момент, когда я делюсь с вами этими соображениями.
У них свое дело, у меня свое. И я в их дела не лезу. Может быть, они и не пренебрегают открытой информацией! Нам с вами они об этом сообщать не будут. И не должны.
Причина #3 – сколь бы пессимистически я, как социальный исследователь, ни смотрел на очевидное мне и весьма прискорбное изменение качества этих специалистов, я, как гражданин, всегда буду на их стороне.
И потому совершенно не собираюсь истошно орать: 'Ах вы, гады, почему так плохо работаете?!' Если кто-то в нынешней ситуации как-то еще работает, то он герой. И не тычки ему надо раздавать. Ох, не тычки! Другое дело, что нынешнюю ситуацию надо менять, но это ведь не задача обсуждаемых мною конкретных специалистов по расследованию террористических акций.
Причина #4 – главная. Меня не эти специалисты интересуют в предъявляемом сейчас к рассмотрению исследовании.
Поступившая открытая информация имеет массу регистров. Большинство из которых не интересно для узких специалистов по расследованию террористических акций. Меня же интересует – как именно с информацией о случившемся работают те, кто по профессии или по иным причинам считает необходимым осмысливать имеющуюся совокупную открытую информацию. Я имею в виду и политиков, не скованных соображениями протокола, и экспертное сообщество, и продвинутых журналистов, и небезразличных граждан с необходимым количеством мозговых извилин. Каковых (не извилин, разумеется, а граждан) в нашей стране все еще предостаточно.
Почему же не 'лезут в кузов' (то есть не осуществляют сбор и обработку информации) те, кто назвался 'груздем', то есть экспертами по актуальным проблемам?
Потому что для того, чтобы даже собрать и обработать информацию, надо быть 'в теме', то есть вникнуть в суть случившегося.
Либо вы профессионал, и потому по определению находитесь в теме.
Либо вы обладаете желанием и способностью в эту тему 'въехать'.
Почему именно вы хотите в нее въехать – дело десятое. Если вы хотите и умеете въезжать в подобные темы (а чаще всего это умеют делать те, кто когда-то с чем-то подобным все же соприкасался), то – есть во что въезжать. Информации – 'до и больше'.
Но обсуждать ее почему-то в основном хотят те, кто совсем не в теме. И кто по загадочным для меня причинам въезжать в тему не собирается.
Это вообще-то является общей чертой переживаемого нами периода. Который для меня, как я много раз уже говорил, является очередным витком системной социальной деградации. Но ссылаться на эту самую деградацию, обсуждая жгучую текущую ситуацию, я не хочу. И потому все же обращу внимание на наличествующее, выведя за скобки деградационный момент. Конечно же, его выводить за скобки нельзя. Но я сначала его выведу за скобки, а потом займусь его рассмотрением. Потому что, повторяю, слишком актуальна обсуждаемая конкретная проблематика.
Увы, она является частью общей проблематики. Ни на одной общественной площадке, как показывает опыт, я, например, как человек, подобные площадки регулярно посещающий, не могу быть гарантирован, что в обсуждении не будут участвовать люди из категории 'out of'. То есть люди, которые СОВСЕМ не в теме. Настолько не в теме, что оторопь берет!
Но высказываться по вопросу, в котором они ни ухом, ни рылом (сие 'ни ухом, ни рылом' – буквальный русский аналог используемого мною корректного термина 'out of'), эти люди обязательно будут!
Причем наиболее уверенно, страстно, развернуто. Это касается любого вопроса. Но одно дело (повторяю в который раз!), если вопрос хоть и актуален, но не эксцессен. А другое дело…
Вдумайтесь – погибли люди, наши соотечественники.
Религиозный человек скажет, что их души еще витают среди нас. Светский человек скажет, что их кровь еще не остыла. Можно ли давать экспертизу этого события, находясь очевидным образом не в теме, не въезжая в тему, не смущаясь тем, что ты в нее не въехал, и чуть ли не гордясь этим?
Скажут: 'Вот и Вы сейчас начнете говорить о блуде на крови'.
Точно знаю, что не считаю блудом на крови содержательные критические высказывания в адрес власти, не сумевшей предотвратить пагубные события. А вот как назвать превращение этих событий в информационный повод для высказывания на ту или иную любимую тему?
Специально сейчас приведу вымышленный и гротескный пример. По поводу терактов поручено выступать режиссеру классического балета. Что он скажет? Что нужно повышать духовность в нашем бездуховном обществе. А что, разве наше общество не бездуховное? Бездуховное. Разве террор не есть в каком-то смысле следствие бездуховности, потери гуманистических ценностей? Разумеется, в каком-то смысле террор является следствием бездуховности, потери этих самых гуманистических ценностей. Повышает ли классический балет духовность? Повышает. Если хороший балет, то не прямо, но косвенно повышает.
Представим себе, что вымышленный режиссер классического балета, имея возможность выступить по поводу только что произошедших терактов, выразит корректные соболезнования его жертвам, справедливо свяжет терроризм с бездуховностью, а развитие балета – с духовностью. И затем начнет рассуждать по поводу ситуации в балете вообще и финансировании его театра в частности. Будет ли это корректно? Я не знаю, будет ли это блудом на крови. Но будет ли это корректно? Если кто-то скажет, что это вполне корректно, то одно из двух – либо этот 'кто-то' рехнулся, либо ваш покорный слуга.
Мне возразят: 'А о чем еще может говорить режиссер классического балета, если ему предложили обсуждать терроризм?' Ну, не знаю, о чем… О том, что ему приснился сон, утешительный для родственников погибших… О своем сострадании к их горю… Не знаю, о чем. Между прочим, может вообще отказаться выступить и промолчать. Или поделиться с теми, кто сейчас находится в шоке, – своими горестями, когда-то пережитыми. Это, говорят, помогает. Но не смету своего театра он должен обсуждать в этот момент, правда же?
Количество проанализированных мною высказываний превышает сотню. Преобладают высказывания, в которых используется принцип информационного повода, проиллюстрированный мною выше на примере вымышленного режиссера классического балета.
Блуд ли это на крови? Не знаю. Но поскольку никто не отменил выражение 'словоблудие', то, наверное, у этого выражения есть какой-то смысл. И что-то – не огульно все подряд, и уж, упаси бог, не критику, но что-то – можно с должными основаниями назвать словоблудием. Предположим, что это 'что-то', справедливо называемое словоблудием, осуществляется по отношению к кровавым событиям. Например, по отношению к акту террора. Попробуйте мне доказать, что в этом случае подобное 'что-то' не является блудом на крови. Блуд есть (раз есть словоблудие, то есть блуд), кровь есть – блуда на крови нет? Так не бывает.
Не будем увлекаться хлесткими высказываниями. Блуд ли на крови, не блуд… Предлагаю другой термин – 'поводизация', то есть превращение эксцессного события в информационный повод. Предложив же этот термин, попрошу дать мне ответ: позволительно ли превращать эксцессное событие в информационный повод? Имеют ли на это право (моральное, профессиональное, экзистенциальное, наконец) люди и организации, именующие себя субъектами гражданской независимой экспертизы?
Высказывания, с которыми я ознакомился (а я лично – или с задействованием своих сотрудников – ознакомился со всеми или почти со всеми имеющимися на данный момент открытыми высказываниями), строятся именно так.
