взгляды на рабство и на войну, но позвольте вам заметить: романтизм ослепляет вас, вы не видите фактов. Поверьте, война не имеет ничего общего с романтизмом. Знаю, вам трудно это представить, потому что вы женщина. Ваша душа слишком высока и прекрасна для понимания подобных вещей.
Анна так привыкла к его покровительственному тону, что ей даже в голову не приходило обижаться. Точно так же с ней обращались все близкие ей мужчины: отец, кузен Стивен, даже ее любимый Николас. Сейчас она и вовсе не обратила внимания на такую мелочь, пытаясь примириться с чудовищной мыслью о том, что Броуди предстоит стать «подсадной уткой».
– А если его убьют?
– Что?
Она произнесла свой вопрос вслух, но так тихо, что О'Данн не расслышал.
– Ничего, – ответила Анна.
Посетившая ее мысль оказалась настолько неприятной, что Анна постаралась поскорее переключиться на другое.
– Послушайте меня, Анна. Если вы действительно не в состоянии пройти этот путь до конца, мы распрощаемся с мистером Броуди здесь и сейчас, а завтра с утра вы можете отправляться домой. Уверяю вас, весь этот план принадлежит не мне, а Дитцу. Ему просто придется придумать что-нибудь другое.
Она подняла голову к темному небу, вспоминая, какой выбор предложил ей мистер Дитц: закрыть судостроительную компанию Журдена и послать мистера Броуди на виселицу.
– А если я все-таки соглашусь продолжать, что будет дальше, когда все это кончится?
– Когда все кончится, то есть когда мистер Броуди перестанет быть нам полезным, мы его «убьем». Вы объявите родным, что он – то есть не он, а Николас – заболел лихорадкой или упал с лошади и умер. Вы похоронили его в Италии. Броуди отправится обратно в тюрьму, а вы вернетесь в Англию и будете продолжать свою жизнь в качестве вдовы, каковой, по сути, и являетесь. И никто никогда не узнает правды.
Анна опять поежилась, охваченная каким-то непостижимым суеверным чувством.
– Не забывайте, я провел в его обществе последние две недели, – вся так же мягко продолжал О'Данн. – Я прекрасно понимаю ваше нежелание с ним общаться, но, по правде говоря, Броуди совсем не так плох, как вам кажется. Я совершенно уверен, что вам ничто не угрожает.
Она вспыхнула и отвернулась. На нее нахлынули непрошеные воспоминания.
– Я не думаю, что он склонен к насилию, – добавил адвокат.
– Не склонен к насилию? Но он же убил женщину, он…
– Броуди это отрицает.
Анна замерла от неожиданности, потом недоуменно покачала головой:
– И вы ему верите, Эйдин? Мне кажется, он вам даже нравится!
– Вовсе он мне не нравится! Если бы можно было выбирать, я предпочел бы, чтобы Броуди умер, а Ник был бы жив!
О'Данн отвернулся от нее и отошел на несколько шагов, чтобы скрыть свои чувства, но Анна последовала за ним и тихонько коснулась его руки. Она иногда забывала, что смерть Николаса стала тяжелой утратой не только для нее одной. Думая о том, что потеряла, она попыталась представить себе, каково это будет – вернуться сейчас в Англию. Странная мысль пришла ей в голову: здесь она чувствовала себя не такой одинокой, как дома. Да, есть о чем поразмыслить на досуге. Когда у нее будет досуг.
– Хорошо, Эйдин, я попробую. Постараюсь выдержать несколько дней в обществе этого человека. Но только прошу вас, будьте всегда рядом со мной, ладно? Мистер Флауэрс не внушает особых надежд в качестве телохранителя, вы согласны со мной?
Адвокат обернулся, мягкая улыбка вновь освещала его лицо. Он взял ее за обе руки:
– Все будет хорошо, Анна, я обещаю. – Они направились обратно к гостинице.
– Но только…
– Что?
– Мне кажется, с завтрашнего дня нам всем следует продолжить путь вместе. В нашей карете могут свободно разместиться четверо, а мистеру Броуди пора приступить к урокам. В конце концов, ему ведь предстоит многое усвоить об этих… как их… коробчатых кильсонах, не так ли?
Анна грустно улыбнулась ему в ответ.
– Хорошо, будем ехать вместе, – вздохнула она с видом человека, примирившегося со своей горькой долей.
– Вот и умница. Я восхищаюсь вами, дорогая, и считаю вас очень отважной молодой леди.
– Никакой отваги у меня нет, – отмахнулась Анна, взяв его под руку. – Должно быть, я просто сошла с ума.
Глава 7
– А что это за кресты вдоль дороги понатыканы? Вон, гляньте, еще один, забодай его, гвоздями к дереву прибит! – поинтересовался Билли, указывая пальцем в окно, пока громоздкая дорожная карета, ныряя в выбоины и подскакивая на ухабах, тяжело катила по дороге.
Они перевалили через альпийский хребет этим утром и теперь пересекали пустынную и мрачную лесистую местность. Казалось, подступающие прямо к дороге деревья сжимают карету неумолимыми тисками. Продвижение было медленным, пейзаж однообразным, а сводящая с ума скука заставляла нервничать всех, включая простодушного Билли.
Убедившись, что никто отвечать на вопрос Билли не намерен, Броуди деловито сообщил:
– Крестами отмечают те места, где путешественники вроде нас подверглись нападению разбойников, были ограблены и убиты.
Все трое дружно, как по команде, посмотрели на него и тотчас же отвернулись. Анна презрительно усмехнулась и вновь уставилась в окно.
– Это правда, – упорствовал Броуди. – Так сказано в книжке, которую вы мне дали.
Анна мрачно кивнула, уже сожалея о своем необдуманном порыве. Целый день мистер Броуди только и делал, что развлекал своих спутников избранными местами из того самого итальянского разговорника, которым она швырнула в него вчера вечером. Как любое справочное издание подобного рода, эта книга изобиловала полезными и содержательными выражениями, призванными оказать практическую помощь путешественникам по Италии. Например: «О боже, в моего форейтора ударила молния!» или «Увы, на нас напали волки! Пусть какой-нибудь храбрец пойдет и прогонит злобно воющих тварей».
– Вы нашли в своем словаре какое-нибудь действенное заклинание против разбойников, мистер Броуди? – холодно спросила она.
– Да, мэм. По правде говоря, целых два. «Chiami un vigile», что означает…
– «Позовите полицейского». Да, это нам очень пригодится. Я уже чувствую себя гораздо спокойнее.
В разговоре с этим человеком Анна никак не могла удержаться от колкостей: общение с ним почему-то пробуждало в ней худшие черты характера.
– А второе?
– «Ессо, questa si che e bella».
Она нахмурилась в недоумении.
– А это что такое? – спросил Билли.
– У них это называется идиоматическим выражением, Билл.
– И что ж оно значит?
– Оно означает: «Ну вот, на этот раз мы здорово вляпались».
Сам Броуди, Билли и даже Эйдин дружно и весело расхохотались под сердитым взглядом Анны. У мистера Броуди была склонность к своеобразным шуткам, которых она не понимала.
– Если это вас не слишком затруднит, мистер Броуди, не могли бы вы на время оставить в покое остроумные итальянские поговорки и сосредоточить свое внимание на чем-нибудь другом?
Броуди послушно захлопнул разговорник и улыбнулся ей через разделявшее их пространство кареты, пока она рылась в дорожной сумке. Наконец Анна извлекла из саквояжа какой-то плоский, но довольно тяжелый на вид квадратный чемоданчик размером шесть дюймов на шесть в плетеном чехле. Оказалось, что это дорожный письменный прибор – настоящее маленькое чудо, обитое изнутри бархатом, с отделениями для бумаги, перьев, крошечной чернильницы, облаток, сургуча, конвертов и почтовых марок.
