считалось ханжеством, фальшью, желанием завладеть умами простонародья. Впрочем, я лично не собираюсь их осуждать за это и выносить им суровый приговор. Каждый поступает, как ему подсказывает здравый смысл, особливо в делах несущественных, неважных, безразличных, ни добрых, ни злых, не исходящих ни из нашего сердца, ни из разумения, каковые представляют собой мастерские всяческого добра и всяческого зла: добра — в том случае, если чувство доброе и если им руководит чистый дух; зла — в том случае, если чувство коварно извратил дух лукавый».
Из этого отрывка, как и из многих других, следует, что Рабле не был лунопоклонником и не поклонялся женскому принципу, представленному здесь бургундцами, или buregone, то есть платьем из шерсти. (Итальянское слово «gonna», как и английское «gown», происходят от галльского слова, которое обозначало женское платье и которое у нас исчезло. Бургон — это еще и одежда колдуна в комедиях. В средние века они почти все были евреями или цыганами и передали свой радикализм санкюлотам вместе со многими другими обычаями. Рабле называет их в своей книге энгастромифами, или вентрилоками.) Бурый цвет шерсти и кожи был цветом Венеры, а также цветом меди, металла, соответствующего этой богине. Она была богиней евреев, а также богиней всех дервишей.
В одной новелле Сервантеса, озаглавленной «Диалог двух собак», содержится весьма любопытная особенность догм и обрядов этой секты колдунов и колдуний, или брюгов (Bruges). Обнаженная колдунья (brugenue) была у них одним из самых распространенных иероглифов. И сейчас на Кипре можно ночью встретить мужчин, одетых в женское платье, то есть в длинную сорочку, и это в стране, где все женщины носят шаровары. Эти шаровары они завязывают на голени, а в волосах носят острый гребень, которым могут разодрать лицо любого не слишком скромного мужчины, оказавшегося к своему несчастью у них на дороге.
Вероятно, что здесь, помимо небольших объединений амазонок, демонстративно предпочитающих ислам христианству, существуют еще и женские масонские общества, которые не принимают мужчин. Сервантес очень точно описывает, как они погружались в странный сон, пробудившись от которого были уверены, что присутствовали на шабаше ведьм. Он отмечает также их поклонение собаке, объясняющее одно из самых темных мест в Пантагрюэле, а именно рассказ о пантагрюэлионе.
Пантагрюэлион был не чем иным, как паролем этой секты. Все знает, что собака воет на луну и никогда — на солнце, что и позволяет утверждать, что религия луны — это религия собаки. Поэтому пароль лунопоклонников звучал так: Лающая собака видит (Aboie chien voit), на что отвечали: Душа в звездах (Ame en etoiles). Эта душа и была луной, которую ее поклонники называли душой природы.
Известно, что согласно Рабле пантагрюэлион имел крепкий стебель (amiante toile на тайном языке — amantele) и красивые семена (a beau chenevis); это звучит так же, как вопрос (a bean chenevis — Aboie chien voit) и ответ (ami-amtele — ame en etoiles) пароля лунопоклонников. Существовали и другие версии. Одну из них можно найти в «Валыгургии» Гете. Надо было иметь пантагрюэлион, чтобы быть допущенным в страну грез и магии, то есть в ложи лунопоклонников.
Но эти догмы останутся непостижимыми, если мы ничего не скажем о солнцепоклонниках, потому что + и — это два лица божества, а его третье лицо, образованное соединением первых двух, дает нам разгадку Троицы: + (—+), или 4 (54) 5, что читается как Кварта, Конкордат и Квинта.
На одном древнем алтаре в Лувре эта догма представлена Марсом и Венерой, соединившимися в любовных объятиях. В этом и заключается значение конкордата, а на французском языке это слово имеет значение «согласие». В философии друидов, или форестьеров, + (плюсу) соответствовала победа (gain), а — (минусу) война (guere); их соединение дает guere-gain, или Гаргантюа; этот последний был повелителем солнцестояний, или андрогином. Победу представляет Грангузье, или гринголь, иероглифом которого является голова змеи. Он олицетворяет собой прошлое и мужское начало. Женское начало, или будущее, именовалось Пантагрюэль. Поэтому в войне колбас он идет в атаку на Нифлесет, буквально — мужское начало. Что касается имени Пантагрюэля, то оно заимствовано из официального языка Квинты, то есть еврейского. PNUT-GR-AUL можно перевести: уходящая сила, в тот момент когда она отворачивается. На современном французском это соответствует тому моменту, когда счастье начинает отворачиваться от игрока, тому психологическое состояние, которое наступает после того, как война нарушает мирное состояние, это первый час вечера. Астрономически — это небесное пространство к западу от тропика Рака или созвездия Южного Креста. Что касается Грангузье, то он располагается в пространстве созвездия Большой Медведицы, или Колесницы; отсюда его мистическое и астрономическое имя: повозка, колесница, carpentum на латыни, то, что англичане называли Charle's Wain, тележка Чарли, то есть крестьянина. Это Карл Великий (Charlemagnen) из хроник каролингов. Отсюда (char) происходит слово «каретник» (charron), которое звучит очень близко к слову «плотник» (charpentier). Именно это созвучие и стало основанием для легенды о Христе, сыне плотника. Этой легенде нельзя найти никаких подтверждений в евангелиях.
Прототипом Христа является Кришна индусов, который за 30 столетий до евангельских событий был распят на кресте и убит выпущенными в него стрелами. Это исключительно арийская легенда, и она совершенно не соответствует характеру Ветхого Завета, явное влияние которого можно еще обнаружить в Апокалипсисе. Нет менее похожих между собой образов, чем ужасный персонаж, извергающий из уст обоюдоострые мечи вместо слов, и кроткий Иисус Нового Завета. Иисус Апокалипсиса — не жертвенный агнец, а ужасный Арес, бог войны.
Мы не знаем, почему первым христианам нравилось делать себя моложе на столетие. Апокалипсис — это единственная из книг, дату появления которой можно хотя бы приблизительно установить, благодаря указанию на смерть Помпея и приведенному в книге паролю сторонников его сыновей Гнейя и Секста — три буквы νξς, который можно прочитать как K.Sext, или 666. Оба эти способа прочесть три буквы пароля дают нам имя второго сына Помпея. Апокалипсис, таким образом, был написан в 48 году до нашей эры евреем из Греции, который вероятно, был в контакте с Помпеем в Антиохии и обращался к его партии, загадочно обозначив ее словом «проктос», или «будущее».
Это была партия римской аристократии, как и партия иеговистов, которые изгнали семью царя Давида. Конечно, и в те времена, и в средние века, религиозные связи между людьми были гораздо сильнее, чем национальные, поэтому борьба кланов Мария и Суллы, то есть Кварты и Квинты, разделила древний мир на два лагеря. В Риме эти два лагеря назывались плебеями и патрициями, в Иудее — элохистами и иеговистами.
Святой Иоанн был последовательным элохистом и поддерживал партию Цезаря, боровшегося с Помпеем. Он написал Апокалипсис примерно за полстолетия до начала нашей эры, и, тем не менее, он говорит о Иисусе, как об уже давно умершем; однако не говорит о том, что он умер в Иерусалиме, и это опровергает все существующие на этот счет предрассудки. Стих 8 главы XI Апокалипсиса не оставляет никаких сомнений по этому поводу: «И трупы их оставит на улице великого города, который духовно называется Содом и Египет, где и Господь наш распят»
Этот великий город, загадочным образом названный двумя именами, каждое из которых обозначало в свое время Запад, может быть только Римом; тем не менее, и это утверждение возможно оспорить. Но совершенно несомненно одно — этот город не Иерусалим, который святой Иоанн называет невестой своего Агнца. Для него, еврея, это исключительно святой город. Те, кто спустя более столетия составляли евангелия, принадлежали к партии Тита, боровшегося с иеговистами и истребившего их. Евангелисты нашли удобный для себя повод добавить к описанию несчастий, обрушившихся в свое время на этот славный народ, обвинение в казни Христа, которое стало причиной гонений, продолжавшихся в течении 18 веков. Иисус не умер в Иерусалиме, этот вывод следует сделать основываясь на свидетельствах святого Иоанна; и нет уверенности в том, что он был евреем, так как в истории этого народа нельзя обнаружит никого, кто хотя бы отдаленно был на него похож. Он не представлен в списке народных целителей, который, однако, учитывал и всех мучеников. Его имя Иисус является не чем иным, как титулом целителя, врача. В те времена существовал обычай менять имя вместе со сменой профессии для того, чтобы яснее обозначить свой ранг в традиционной иерархической лестнице. (Этот обычай сохранился в Церкви; папы и епископы меняют свое имя, поднимаясь на престол.)
Мы знаем, что Петра называли раньше Симоном, а Павла — Савлом. Если Иисус не только легендарный персонаж, то он должен был носить другое имя.
Таким образом, Господь, которого имеет ввиду святой Иоанн и которого он называет «Kyrios», вероятнее всего, племянник Мария, гостивший у короля Хьемпсаля и вступивший в контакт с евреями, жившими в то время на севере Африки. Он был весьма популярен в партии плебса, и евреи-элохисты Рима,
