холопе по своем по Григорье по Малюте Лукьяновиче Скуратове» 150 рублей. Немалая сумма вклада и необычное упоминание о «холопстве» свидетельствуют об особом отношении царя к своему верному слуге, возможно, принадлежавшему к потомкам старинных холопов великокняжеского дома.
Тем не менее и этот опричный герой не был обаятельным простолюдином, каким его блестяще сыграл Михаил Жаров в фильме Сергея Эйзенштейна. Род Скуратова был известен с XV века, но к фамилии Гедиминовичей князей Бельских отношения не имел. Сын небогатого вотчинника из-под Звенигорода, Малюта с братьями Яковом и Григорием непонятно как попал ко двору и появился на опричной службе Ивана Грозного среди многих других лиц из провинции. Поначалу он важных постов не занимал, в 1567 году во время похода против Литвы находился в опричном войске среди сотенных голов низшего ранга. Однако Малюта быстро сумел выдвинуться: историки полагают, что именно он командовал в слободе сыскным ведомством и лихо исполнял царские решения об арестах и казнях, после чего играл роль пономаря[13] опричного псевдомонашеского братства. Царь-«игумен» оценил расторопного и надёжного слугу и стал доверять ему ответственные поручения.
Руками Скуратова по пути опричной армии в Новгород Иван Васильевич расправился с непокорным митрополитом Филиппом. Царь, наверное, полагал, что бывший глава церкви не упустит случая отомстить своему врагу, новгородскому архиепископу Пимену, который помог опричникам низложить его с митрополии. 23 декабря 1569 года Малюта от имени царя просил Филиппа благословить расправу над новгородцами и даже будто бы предложил ему вновь занять митрополичий престол. Но Колычёв соглашался «благословить» царя и вернуться на митрополию только при условии упразднения опричнины. Беседа опального архиерея с опричником закончилась тем, что Колычёв стал обличать неистовство «кромешников», а Малюта зажал монаху рот подушкой («подглавием») и задушил его. Игумену монастыря он объявил, будто узник умер от келейного зноя, и приказал немедленно предать его тело земле.
Именно Малюта «зачитал вины» князю Владимиру Старицкому перед его казнью: «Царь считает его не братом, но врагом, ибо может доказать, что он покушался не только на его жизнь, но и на правление». Он же проводил экзекуции в Новгороде с таким усердием, что в синодиках опальных записано: «…по Малютинские ноугородцкие посылки отделано тысяща четыреста девятьдесять человек, да из пищалей стрелянием пятнадцать человек». Едва ли сам Скуратов порубил и пострелял почти полторы тысячи новгородцев, но эта «заслуга» опричников явно недаром приписана ему. А во время московских казней на Поганой Луже верный опричник первым отрезал ухо дьяку Висковатому.
Живший в страхе перед заговорами Иван IV со временем разочаровался в своих ближайших сподвижниках — но неизменно доверял Малюте; видно, было в этом человеке что-то, не позволявшее даже подозрительному государю усомниться в его верности. Может, поэтому и в народной памяти опричник остался не жестоким истязателем, а бескорыстным мастером-палачом, искренне радовавшимся возможности заняться любимым делом, пусть даже пришлось бы казнить царского сына:
В мае 1570 года Скуратов получил чин думного дворянина и стал подниматься наверх в опричной иерархии. Если в этом году он ещё числился четвёртым по списку дворян в царском стане, то в январе 1572 -го уже назван первым среди дворян, «которые живут у государя в думе» — казни 1571 года расчистили дорогу державшемуся на вторых ролях Малюте. Сосватав за царя Марфу Собакину, опричник через неё породнился с царской семьёй и был назначен вторым дворовым воеводой, на что ранее не мог претендовать из-за своего худородства.
Скоропостижная смерть царской жены пресекла карьеру Собакиных, но не повлияла на положение Скуратова. Розыск об участии опричной верхушки в «заговоре» внушил царю страх за свою безопасность даже в опричнине. Государь повелел опричнину отменить, но Малюта не только не утратил своего влияния, а, напротив, достиг наивысшего могущества. Как дворянин «ближние думы», с начала 1572 года он участвовал в ответственных дипломатических переговорах с Крымом и Литвой. Сумел он и обеспечить будущее своим детям. Три его дочери были выданы замуж исключительно удачно для представительниц не отличавшейся благородством фамилии: Анна стала женой царского двоюродного брата князя И. М. Глинского, Мария — молодого опричника и будущего царя Бориса Годунова, а Христина вышла за князя Д. И. Шуйского, брата Василия Шуйского, в свою очередь занявшего трон.
Но многообещающая карьера верного слуги внезапно оборвалась. Участвуя в качестве дворового воеводы в походе против шведов, он в январе 1573 года пал в бою под стенами замка Пайде. Безутешный царь приказал во взятой крепости зажарить живьём всех пленных, дал щедрые вклады в монастыри по душе «верного холопа», а вдове «Марье Малютиной жене Белского» — единственный известный случай в XVI веке — назначил «персональную пенсию» в 400 рублей в год.
Единственный сын любимого царского опричника умер в юности, но Малюта успел пристроить ко двору своих родственников, и его смерть не отразилась на их положении. Именно в опричнине началась карьера его племянника Богдана Бельского, а в конце царствования он стал думным дворянином, оружничим и начальником Аптекарского приказа — под его наблюдением приготавливались все лекарства для Ивана IV. Он стоял у трона на посольских приёмах и был одним из самых влиятельных лиц при царе. С его именем кое-кто из современников связывал скоропостижную кончину царя в марте 1584 года. «Нецыи же глаголют, яко даша ему отраву ближние люди. И духовник ево Феодосей Вятка возложил на него, отшедшего государя, иноческий образ и нарекоша во иноцех Иона», — сообщает Московский летописец, сохранивший фрагменты митрополичьего летописания второй половины XVI века {28}. После смерти царя Ивана Бельский бывал не раз обвинён в измене и сослан, но возвращался ко двору и занимал ответственные должности; он пережил шесть царей, пока, наконец, не погиб в Казани в 1610 году.
Жертвами репрессий в период чистки 1570–1571 годов стали связанные с Басмановыми учредители опричнины Вяземский и Зайцев. Но другие думные дворяне пострадали меньше, нежели опричная знать. Эти известные нам опричные начальники второго ряда во многом похожи на Малюту Скуратова. Все они были «выдвиженцами» относительно незнатными (хотя и не крестьянами), не имели поддержки влиятельной родни и своей карьерой были обязаны исключительно царской милости. Пожалование в думные дворяне было не так жёстко ограничено местническими порядками и больше зависело от воли государя и личных заслуг кандидатов. Но их роль была не менее (а может быть, и более) важной, чем формальное первенство обладавших боярскими чинами и княжескими титулами «молодых ротозеев». Думные дворяне были полковыми воеводами, исполняли важные административно-управленческие поручения, участвовали в дипломатических переговорах, разбирали местнические споры.
Потомок ростовских бояр Василий Григорьевич Грязной начал службу в числе слуг старицких князей, на что указал в своём послании к опричнику царь Иван Грозный: «А помянул бы ти свое величество и отца своего отечество в Олексине — ино таковы и в станицах езживали, а ты в станице у Пенинского был мало что не в охотниках с собаками». Город Алексин до 1566 года находился в уделе князя Владимира Старицкого, и, по словам царя, молодой Василий был «мало что не в псарях» у старицкого боярина и княжеского дворецкого Юрия Пенинского. С взятием Алексина в опричнину В. Г. Грязной перешёл на царскую службу и в 1566 году уже выступал в числе поручителей по делам опричных воевод князя И. П. Охлябинина и З. И. Очина-Плещеева. В «разряде» похода 1567 года он был уже одним из голов в государевом полку, как и другие деятели опричнины — Малюта Скуратов и Роман Алферьев.
Вместе с ними Василий вошел в ближайшее окружение царя. 19 июня 1568 года Грязной с оружничим А. И. Вяземским и Малютой Скуратовым был послан «явиться в дома князей, бояр, воевод, государственных людей, купцов и писцов и забрать у них их жён; они были тотчас же брошены в находившиеся под рукой телеги, отвезены во двор великого князя и в ту же ночь высланы из Москвы» и розданы опричникам; после чего царь с войском отправился громить подмосковные усадьбы опальных.
