Спаслись, уцелели, ушли от меча,В огне не сгорели, под пулей не сникли…Пылай же, зажженная мною, свечаКак радость победная в праздник великий.Дойди ликованье мое до ТворцаВзволнованной и благодарной молитвойЗа всех пощаженных, — кого до концаХранил Он в опасностях, бедах и битвах.Но вас — неповинных, которых не спасНи бегства туман, ни лирический ветер, —Какой панихидой оплакивать васИ чем вашу гибель достойно отметить?Я помню последнюю встречу… УжеЗловещими были берлинские ночи;Слова и движения — настороже,Свидания — реже, беседы — короче.Но рифмы братались, но строки теклиКак прежде — на нашем случайном Парнасе…Кто думал тогда, что столицы землиРассыплются прахом, что солнце погаснет?Что в недрах подземных, слепые кроты,Мы будем дрожать бесконечные годы,Что в мире миллионами встанут крестыИ плачем библейским заплачут народы?Кто думал о проклятых небом местахЗа ржавой чертой, о зачумленных остах,О желтой звезде, о последних словах,Кто думал о смерти?.. — Привычно и простоЗакончился вечер. Но как-то не такОбыденно мы попрощались: глазами.Трамвай зазвенел. И судьбы нашей мракКак занавес глухо упал между нами.Следы затерялись и нить порвалась.Во вздыбленных годах свершилось так много.Но верю: по зову премудрого БогаС земли голубиная пара взвиласьИ к рощам блаженных была их дорога.
«Паровозы кричали, как птицы ночами…»
Паровозы кричали, как птицы ночами,Напряженно желтели во мгле их глаза.Навсегда сохранила проклятая памятьСундуки, поцелуи, платки, голоса.И окно сохранила — подобно камее, —Где никто не прощался и рук не сжимал,Только думал тоскливо: о, лишь бы скорее!В эту ночь, в этот час не сойти бы с ума.Золотились огни, убегая за стрелку,Убегали они далеко-далеко…На суконное небо, как проигрыш мелкий,Ночь небрежно просыпала горсть медяков.А когда заскрипели прощально колеса,Разрезая ландшафты, шатая мосты, —На вокзале остался стоять низкорослыйЧеловек, опиравший плечо на костыль.И опять изможденно тащились вагоны.Кочегары как жертву сжигали дрова.Ухмылялся калека. Стучал по перронуКостылем деревянным, глаза закрывал —И как будто не видел, как там, у забора,Пригибаясь к земле, поднимаясь к звездам,Однорукая смерть фонарем семафораПодавала последний сигнал поездам.
