Шарлиз всем сердцем стремилась закончить этот разговор, ибо не была уверена, что сможет выдержать еще хоть минуту.
Однако Робер и не думал отпускать ее.
– Что насчет твоей карьеры в качестве модельера? Мое предложение остается в силе.
Несколько набросков, которые она сделала во Франции, были вовсе не так уж хороши, чтобы произвести впечатление на профессионалов. Можно было бы оправдать себя тем, что она много возилась с Дэнни, но на самом деле ее жизнь рядом с Робером была столь насыщенной, что на остальное просто не хватало времени.
Пока она мучительно искала ответ, в дверь позвонили. Секундой позже Жиль с поклоном сопроводил в гостиную мадам Овернуа.
– Не волнуйся. Я не надолго, – саркастически бросила она Роберу. – Я заехала забрать свою шкатулку с драгоценностями, Вчера я была так возмущена твоим поведением, что уехала без нее.
– Полагаю, дома у тебя драгоценностей не меньше, так что не стоило предпринимать такую дальнюю поездку! – в тон ей отвечал сын.
– Можешь не стараться. Я и без тебя знаю, что я – нежеланный гость в этом доме, – яростно бросила она.
– Я имел в виду вовсе не это. Не нужно было утомлять себя дальней дорогой.
– Я все равно проезжала мимо. У меня встреча с друзьями, мы посмотрим винные погреба и пообедаем вместе. Возьму шкатулку и уеду.
– Заодно можешь попрощаться с Шарлиз. Она уезжает в Лос-Анджелес.
Шарлиз надеялась, что он все расскажет матери после ее отъезда, однако Робер шел напролом.
Жозефина даже не пыталась скрыть своих истинных чувств.
– Надеюсь, ты не позволишь ей увезти Дэниэла?
– Будь деликатна, пожалуйста, хотя бы раз в жизни. Шарлиз передает все права нам. Она и ее сестра проявили куда больше понимания и сочувствия к семье Овернуа, нежели семья Овернуа к ним.
– Мне не нравится твой тон, Робер! Я не виновата в произошедшем.
– Разумеется, виновата, и я готов разделить с тобой эту вину.
– Бесполезно искать обиженных и виноватых, – устало бросила Шарлиз. – В конце концов, мы все хотим счастья Дэнни. Поэтому я и оставляю его вам. Только прошу, не дайте ему забыть меня. Мне пора собираться.
Слезы навернулись ей на глаза. Сын и мать проводили ее молчанием. Затем Жозефина неуверенно заметила:
– Возможно, я была несколько…
Робер поднял на нее потухший взгляд.
– Слишком поздно, мама.
Он неожиданно оглянулся, и она быстро отвела глаза.
– Я… я уже готова и хочу попрощаться с Дэнни. Кто меня отвезет?
– Я сам.
– Нет! – Как она может сесть рядом с ним в машину, так невыносимо близко от его рук, его тела! – Я имею в виду, у тебя полно дел. Если никто не может, я как-нибудь сама…
– Ты так ненавидишь меня, Шарлиз? – тихо спросил он.
– Я этого не говорила! Поездка долгая, а у тебя много неотложных дел. И ты вовсе не обязан меня провожать.
– Почему бы тебе напоследок не сказать правду, Шарлиз? Ты даже не смотришь на меня.
Как она могла смотреть в его красивое лицо, зная, что никогда больше эти чувственные губы не прикоснутся к ее губам? Шарлиз ощущала, как слабеет ее решимость уехать. Может быть, лучше поверить в его ложь и оставить все как есть? Со временем она смогла бы стать частью его жизни…
Она глубоко вздохнула несколько раз, приходя в себя.
– Я не хочу больше спорить, Робер. Давай расстанемся как цивилизованные люди.
Прежде чем он успел ответить, раздалось несколько резких и коротких звонков. Робер повернулся и бросился к двери. На пороге стоял один из рабочих с виноградников.
– Несчастье, мсье Овернуа. Вы должны немедленно ехать. С вашей матушкой несчастье.
– Что произошло?!
– Мадам Овернуа с друзьями отправилась…
Робер был не один. Вместе с ним в комнате ожидания находились Беатрис и Себастьен, что было особенно удивительно после заявления рыжеволосой красавицы, что она порвала со своим приятелем.
– Ты – героиня! – вскричала Беатрис. – Робер нам все рассказал!
– Ты выглядишь бледной, дорогая. – Робер участливо смотрел на жену. – Ты в порядке?
– Да, все отлично. – Она с трудом скрывала разочарование.
