контрактах вновь взлетела вверх, она получила передачу с отличным эфирным временем, звезда удачи светила ярко и радовала глаз. Кроме одного маленького «но» — возник неожиданный побочный эффект. Любовь к собственному телу постепенно стала сменяться презрением и ненавистью. Тогда же впервые появились те странные сны, вторая реальность, выворот наизнанку. Постепенно жизнь начала казаться пустой и отвратительной. Дорога, так тщательно выкладывающаяся по камешку столько лет, вела в итоге в никуда. Сны рисовали картинку будущего — Альбина лежала на чужой кровати, с пеной у рта от передозировки наркотиками, окруженная пустотой…
А еще это противное второе «я» иногда напоминало о Тёме. Напоминало эдакой иголочкой, которую втыкают в затянувшуюся ранку, чтобы напомнить о её существовании. В отличие от всего другого, в этом случае Альбине было чем возразить. Тёма — не её вина. Он сам выбрал то, что получил. Или ей так только казалось?
Ничего романтичного в их встрече не было. Альбина тогда только окончила школу и встречалась с Олегом, начинающим журналистом. Олег взял у неё интервью, откровенно восхищался ею, да и статья получилась замечательная — без подколов и иронии, гламурная и светская. Ей это польстило, они начали встречаться и проводить вечера вместе. Бары, клубы… Отношения доставляли обоим приятные минуты, но, пожалуй, не более того. Друг Олега, Тёма, возник на горизонте как-то незаметно, присоединялся к ним один или с девушками, по большей части молчал, слушал, иногда рассказывал странные истории, слишком серьезные по мнению Альбины.
Тусовка, где они вращались, собирала людей самых разных интересов, но с одним общим стремлением хорошо провести время. Впрочем, Тёма несколько выделялся из толпы. Прежде всего тем, что появлялся не так регулярно, как остальные, все был занят учебой в университете. Альбина посмеивалась над ним, называя ботаником, хотя к ботанике его будущая профессия не имела никакого отношения. Выделялся молчанием, серьезным взглядом, отсутствием стремления ставить из себя кого-то, кем не являлся. Альбину он невзлюбил. Она была в этом уверена с самого начала. Ей даже казалось порой, что он и на Олега влияет, пытаясь изменить его мнение. Почему невзлюбил, она не знала. Но все признаки были налицо. Тёма избегал её взгляда, частенько иронизировал над её словами, всячески исключал любое соприкосновение, даже рукопожатие. Альбину это даже забавляло.
— Неужели я так противна, что ты даже руку мне пожать не хочешь?
Он лишь пожимал плечами и переводил разговор на другую тему.
— Слушай, а может твой друг голубой и ревнует тебя ко мне? — спросила она однажды Олега.
— С чего ты взяла?
— А почему он так откровенно меня ненавидит?
— Да кажется тебе все это. А почему тебя это волнует?
Вопрос был на засыпку. Действительно, почему? Уязвленное тщеславие? Возможно. До сих пор никто так открыто не выказывал к ней неприязни.
— Да не волнует меня твой ботаник. Откуда только у тебя такие друзья?
Олег лишь смеялся в ответ.
Вскоре, однако, обнаружилась довольно любопытная деталь, зацепившая Альбинино внимание. В один из ленивых вечеров, когда они, как обычно, собрались расслабиться, Тема взялся заказывать всем выпивку. Когда очередь дошла до нее, она лишь неопределенно пожала плечами, мол, заказывай, что хочешь.
— Крепкое или не очень? — уточнил он.
— Давай покрепче. Я сегодня не в тонусе, так что не помешает.
— Кальвадос мне и даме. — бросил Тема бармену.
— Кальвадос? — Альбина уставилась на него, словно на привидение. Когда-то в юности она зачитывалась Ремарком и «Триумфальная арка» зацепила ее больше других произведений. Она представляла себя порой Жоан, и Кальвадос, напиток, так обожаемый героями романа, взбудоражил ее воображение. Она заказала его через знакомых, так как в Москве найти не удалось. Попробовав в первый раз, она не сразу поняла в чем его ценность, но образ Жоан протянул ниточку между ней и напитком, и яблочный аромат навсегда вошел в ее кровь, превратившись навсегда в символ страсти.
— Не подходит? — Артем жестом остановил бармена. — Давай закажу что-нибудь другое.
— Да нет, наоборот. Просто… Олег вот, например, всегда прикалывается надо мной, что я люблю кальвадос. Мало кто понимает, за что я обожаю эту простенькую яблочную водку.
— Сказала тоже, простенькая. — Тема неодобрительно усмехнулся. — Такой аромат еще поискать надо.
— Да я-то сама так не считаю, — непонятно зачем стала оправдываться Альбина. — это так другие говорят, когда узнают мое тайное пристрастие. Ты, значит, тоже поклонник Кальвадоса…
— Угу. Могу даже рассказать, как все началось.
— Погоди, попробую угадать. Ты прочел «Триумфальную арку» Ремарка, да? Прочел о стакане с Кальвадосом на подоконнике, о глотке в темноте, о глазах, полных страсти…
Артем впервые за долгое время посмотрел ей в глаза, долго и внимательно, без улыбки, просто изучал.
— Ты тоже?
— Да, я тоже. Как прочла о Кальвадосе, так и загорелась непременно попробовать. А уж когда попробовала, так сразу и влюбилась в него окончательно и бесповоротно.
— Похожая история. — на этот раз Тема улыбнулся широкой теплой улыбкой, словно встретил старого друга из детства.
В это время подошел Олег. Увидев у них в руках рюмки с терпко пахнущим напитком янтарного цвета, он расхохотался.
— Только не говорите мне, что нашли друг дуга! Я и забыл, что Тема тоже любит эту фигню. Кальвадосники несчастные!
— Тебе не понять, — парировала Альбина. — Это не для таких, как ты.
— Ну конечно! Куда нам до ваших утонченных вкусов!
— Утонченность тут не при чем. Это напиток любви, простой, ничем не прикрашенной любви. Страсти, если хочешь. — Альбина наклонилась к Олегу, состроив томное лицо.
— Я и без Кальвадоса страстный мужчина, разве ты не знаешь?
— Конечно, знаю, котик. Но лишнее подтверждение не помешает…
Тема отошел, оставив голубков продолжать воркование. Но Альбина заметила, как он, уходя, кинул на нее еще один внимательный взгляд, будто пытался сложить в уме сложные составляющие, никак не поддающиеся сложению.
Однажды после небольшой презентации, где Альбина представляла продукцию начинающей упаковочной фирмы, оказалось, что фотограф запорол пленку и для буклета пришлось собирать непрофессиональные снимки по знакомым, снимавшим больше друг друга, чем моделей. Среди фотографировавших оказался и Тёма. Как бы Альбине не претило обращаться к нему, она все же поехала к нему домой, так как пока среди набранных пока фотографий не нашлось ничего примечательного. А Тёма, по словам Олега, занимался фотографией давно и серьезно.
Тёма был откровенно не рад её визиту, а когда узнал, зачем она пришла, так вообще заторопился, засобирался, сославшись на срочные дела.
— Ты знаешь, мне надо уходить сейчас, а где та пленка, я даже не знаю. Я даже не помню, распечатал я её или нет. Скорее всего — нет. И где сейчас искать её среди всех пленок? Я ведь не подписываю их. Может, я поищу позже и тебе позвоню?
— Да, да, конечно…
Альбина рассеяно слушала его, разглядывая тем временем его комнату.
— Знаешь, Артем, — говорила она тихо, не глядя на него. — Я знаю, что ты… ты очень близкий друг Олега и не очень-то….ммм… тепло воспринимаешь меня в качестве его девушки.
— Я не понимаю, о чем ты.
Тема заложил руки за спину, словно не знал, куда их деть. Лицо его было абсолютно спокойно, но общий вид, жесты, выдавали некую нервозность, беспокойство.
— Я тут подумала, — продолжала она, — что, может быть, если ты не против, конечно, мы могли бы… могли бы попытаться стать друзьями.
