Сергей Джевага
Тотем Козерога
ГЛАВА 1
Жизнь странная штука. Иногда чувствуешь себя на гребне волны, летишь сломя
голову неведомо куда и зачем. Вокруг рев голосов, мельтешение лиц, образов…
Времени мыслить и выбирать дорогу, просто нет. Если запнешься или хуже того
остановишься — накроет с головой, утянет на дно и разобьет о подводные камни. А
иногда бывают отвратительные периоды полного затишья. И как бы ни дергался, как
бы ни пытался бежать дальше, все равно останешься на месте. Что ощущаешь в такие
моменты? Беспомощность. И как следствие мечешься как тигр в клетке, точишь когти
о случайных людей и жаждешь вновь попасть в пекло. А потом судьба-злодейка
подсовывает новый сюрприз. И опять мчишься сквозь ураган, убегая и прячась от
повседневности, безысходности и скуки. Штиль хуже самой страшной бури, потому
что дает возможность думать и, черт побери, вспоминать.
В тот вечер я окончательно разуверился в чудесах. Период застоя затянулся
необычно надолго. Хотелось хоть каких-то изменений, событий, происшествий. Но
как назло третий месяц существование сводилось лишь к ежедневному посещению
работы и вечерним посиделкам с друзьями. Ох, если бы я тогда знал, что мечты
имеют обыкновение сбываться…
После честно отсиженных восьми часов на работе и нагоняя от начальства ненадолго
забежал домой. Квартира встретила невнятным бормотанием телевизора, запахом
горячей пищи и вечной суетой. Современные реалии не позволяют купить отдельное
жилье. Приходилось снимать комнату. Но ребята у нас хорошие, аккуратные и
общительные. Жили дружно, по пустякам не ссорились. В большой комнате обитал
инженер Вовка с женой Светланой. Одна спальня досталась мне, другая моему
другу-студенту Вадиму…
Я разулся и прислушался. На кухне звенела посудой Светлана, громко разговаривала
с подружками по телефону. Вкусно пахло наваристым супом, что-то шипело и
булькало. Из большой комнаты доносилась громкая музыка. Иногда прерывалась
гортанными криками, звоном железа и грохотом. Я заинтересовался, тихо зашел и
остановился за спиной Вовки. Сосед азартно щелкал мышью, возил по коврику. А на
экране девятнадцатидюймового ЖК-монитора бегал маг. Вовсю орудовал вычурным
клинком, десятками жег уродливых орков. В небо то и дело взлетали фонтаны
пламени, летели осколки камней…
— Привет, Сань! Как отработалось? — спросил Вовка не оборачиваясь.
— Как всегда, — проворчал я. — Будни.
Инженер отчаянно взвыл, защелкал мышью и затопал ногами. Герой взорвался вихрем
ударов, во все стороны пошла волна оранжевого пламени. Но врагов слишком много,
постепенно окружали… Сквозь громыхание динамиков прорвался голос диктора. Я
повернулся, мазнул взглядом по экрану небольшого телевизора.
«…Цепь необычных убийств в Славгороде взволновала общественность, — вещала
дикторша. На симпатичной мордашке играла приклеенная улыбка. Девушка старалась
делать голос строгим, официальным, но блондинистое желание покрасоваться сбивало
на игривый тон. — Найдено семь трупов людей различных возрастов и социального
положения. На ограбление не похоже, деньги и ценные вещи остались при жертвах.
Милиция в затруднении… никаких зацепок и предположений. Роднит способ убийства.
Всем нанесены проникающие ранения острым предметом в область сердца. Экспертиза
показала, что преступник пользуется одним оружием, узким ножом или кинжалом.
Следователь Рыжов призывает жителей к осторожности. В городе объявился маньяк.
Ведется следствие…»
— Я Светке сказал, чтобы по вечерам не выходила, — послышался голос Вовки.
Обернувшись, я увидел, что сосед откинулся на кресле и заложил руки за голову.
На щекастом лице мрачное выражение. Экран компьютера померк, среди пламени и
гурьбы визжащих орков лежало окровавленное тело чародея.
— Все-таки положили… — пробормотал я.
— Ничего, — ответил инженер. — Воскресну и пройду заново… Что думаешь насчет
маньяка? Весь день трубят по местным каналам.
— А что думать, — проворчал я и пожал плечами. — Еще один обалдевший от крови и
безнаказанности псих, которому в детстве тепла и материнской ласки не хватало. А
потом девочки в школе не замечали, носы воротили. Или же абсолютной свободы
захотелось… не помню, как там по Фрейду? Такие рано или поздно делают ошибки и
попадаются. Ни один умный человек не станет пользоваться одним и тем же оружием.
— Так гад, сколько людей еще убьет, прежде чем поймают! — скривился Вова.
— Жертвы неизбежны, — фыркнул я. — И тут ничего не поделаешь. Зарежет еще
парочку… И что? Зато поймают.
Вовка почесал затылок. На лице появилось брезгливое выражение.
— Странно рассуждаешь, — пробормотал он. — А если в числе жертв окажется твой
друг или родственник? Как тогда запоешь?
— Погорюю, конечно, — ответил я и улыбнулся. — Но ведь жизнь продолжается. Если
б был горячим горцем или, скажем, жил лет триста назад, взял саблю и пошел
мстить. Глаз за глаз, зуб за зуб. А теперь смысла нет. Остается только
поплакать, содрать с государства положенную компенсацию и жить дальше.
— Бесчувственная скотина! — пожурил Вовка. — И не стыдно?
Я равнодушно пожал плечами.
— Ты прав. А стыдиться не собираюсь. Сейчас мир такой… жестокий. Выживают
сильнейшие. Но одни еще пытаются выглядеть белыми и пушистыми, прячутся в теплых
виртуальных мирках. Другие просто принимают реальность такой, какая есть.
— Загнул, — цокнул языком сосед и подмигнул: — Пива попить не желаешь?
— Не могу, — сказал я и пожал плечами.
— Ой, да ладно… — лукаво улыбнулся Вовка. — Так бы и сказал, что на гульки. Уже,
небось, и друзья звонили.
— Раскусил, — признал я. — С самого утра сманивали холодным пивом и горячими
девицами. Так что пойду товарный вид наводить…
— Завидую вам, холостякам, — проворчал инженер. — Свобода…
— Не стоит, — сказал я и направился к выходу. В дверях остановился, добавил: –
За все нужно платить. Ты выбрал тепло и уют, домашнюю пищу и регулярный секс,
спокойствие супружеской жизни. А расплатился свободой. Я бы не сказал, что это
плохой выбор.
— Умеешь подбодрить, — фыркнул Владимир. — Как тебя называют друзья? Бес,
кажется. Очень точно, по-моему.
— Да, прозвали Бесом, но сам знаешь, что сокращение от фамилии Бессмертный, –
сказал я.
— С именем родители напортачили, — поддел Вовка. — Кощей лучше звучит.
— Умник, еще об игле и яйце вспомни, — шутливо рыкнул я. — Тогда в Славгороде на
одного маньяка станет больше и на одного механика меньше.
— Боюсь-боюсь… — замахал руками инженер. — Ладно… Беги, собирайся. Иначе не
