справа, начал поворачиваться. Страшный дробящий удар едва не расколол череп. В
глазах полыхнуло от боли. Я взревел, ударил молнией. Перекатился через плечо,
начал вставать. И тут меня настиг второй удар, более сильный. А за ним третий,
четвертый… Я пытался бороться, приподнимался на руках. Рычал, отплевывался от
пыли. Но мощные удары вбивали в землю, туманили разум. Вспышки следовали одна за
другой. Приятное тепло, легкость и сила начали покидать тело. Я почувствовал
боль в разбитом лице, холод в груди. Золотистый шарик уменьшился до едва тлеющей
искры. В ушах заревели далекие горные лавины.
Я распластался на земле как раздавленная колесом лягушка. Сил двигаться больше
не было. Но сознания почему-то не потерял. Затуманенный болью разум ловил
обрывки звуков, ощущений. Твердый теплый асфальт, лужица горячей крови под
щекой… Слабость и холод… Тяжелые шаги, громкое надсадное пыхтение и злые голоса…
Меня ударили еще пару раз, пнули по ребрам тяжелыми ботинками. Несильно, больше
для острастки. Перевернули на спину. Чья-то ладонь в кожаной перчатке схватила
за подбородок, повертела голову из стороны в сторону. В лицо дохнуло вонью
нечищеных зубов и чеснока. Послышался низкий басовитый голос:
— Ярик, хорошо ты его!.. Но надо бы добить урода! Славику костюм испортил…
— А на что вы надеялись? — ответил другой голос, холодный и резкий. Седой, –
понял я. — Какого черта не усыпили сразу? Проиграться захотелось?
— Он нас увидел, — виновато сказал третий боец. — При включенной маскировке!
— Судя по тому, как двигался, — задумчиво пробормотал Седой. — Да еще и
трансформировался на бегу… Вам крупно повезло, ребята! Если бы не наткнулся на
меня…
— Урод! — прошипел первый. — Прибью, гада!
Сквозь тьму проступили красные пятна. Я приоткрыл веки и сфокусировал взгляд.
Надо мной склонился тот самый боец, которому раскрошил шлем. Лицо потное и
красное, рот оскален. Парень разогнулся, отставил ногу назад и напрягся. «Хана
ребрам!» — промелькнула мысль. Я закрыл глаза и приготовился к боли. Но тут
раздались торопливые шаги, послышался резкий командный голос:
— Оставить!
— Есть! — гаркнули три глотки. Громко щелкнули каблуки.
Распахнув глаза, я с трудом повернулся, чтобы рассмотреть новое действующее
лицо. Мощный широкоплечий мужчина, высокий и массивный. Фигура — почти
правильный квадрат, талии нет совсем. Шея толстая и красная, как у быка,
перевита канатами жестких сухих мускулов. Волосы короткие и колючие, черные с
проседью на висках. Голова похожа на громадный валун. Черты резкие, будто
вырублены в скале. Высокий лоб в глубоких продольных складках, тяжелые
надбровные дуги. Рыхлый нос весь в мелких точечках и шрамиках, будто когда-то
посекло осколками гранаты. Широкие скулы, нижняя челюсть как у бульдога и
раздвоенный подбородок. Где-то далеко в глубине черепа спрятались карие глаза.
Маленькие, но ясные и твердые, блестящие, словно кусочки слюды. Одет в хаки, на
куртке какие-то эмблемы, звездочки. В армейских знаках отличия не разбираюсь, но
сразу видно — командир. Властность и жестокость сквозила в каждом движении,
жесте и слове.
Мужчина обвел бойцов грозным взглядом, пожевал губами. Те вытянулись и поедали
глазами начальство.
— Вольно! — рыкнул мужчина. — Дубов, докладывай!
Красномордый парень нахмурился, буркнул нехотя:
— Нечего докладывать… Прибыл клиент, приборы зафиксировали сильное мета-поле. Мы
начали операцию по захвату. Но он каким-то образом увидел нас при включенной
маскировке. Начали погоню…
— Стоп! — перебил командир. — Где был Яворский? Ведь должен встречать, начать
контакт, переговоры. Почему начали стрельбу без приказа?
Парень помялся, скривился. Под грозным взглядом начальника сник, опустил глаза.
Нервно поправил металлический пояс, поковырял носком ботинка асфальт.
— Яворский пошел отлить, — буркнул боец. — А клиент собрался уйти. Славик решил
на всякий случай задержать, усыпить. Если что, потом бы просто извинились,
навешали лапши про засаду на мафиков, отпустили. Но увидел нас, побежал. Славика
чуть молнией не сжег, мне шлем повредил…
— Ясно, — хмыкнул вновь прибывший, нахмурил густые брови. — Можешь не
продолжать, Коля. Твоей команде объявляется выговор. За порчу костюма — лишение
премии в течение трех месяцев. Свободен!
— Алексей Григорьевич! — возмутился солдат.
— Свободен! — повторил командир, дернул уголком рта. — Сдать дежурство команде
Приходько, костюмы и оружие — в мастерские.
— Есть! — мрачно проворчал спецназовец.
Резко развернулся и пошел по дорожке. Вслед за ним потянулся его товарищ.
Командир глянул на седого, спросил:
— Ярополк, зачем так жестко?
— Парень использовал Дар, — пояснил тот, равнодушно пожал плечами.
До меня постепенно начал доходить смысл слов, в мозгу завертелись колесики
мыслей. Боль отпустила тело, стремительно уходила. Лицо зачесалось, я
почувствовал, как затягивается рассеченная кожа, срастаются кости носа, челюсти.
Мир перестал вращаться, зрение пришло в норму. Я вздохнул и сел, ощупал плечи,
голову. Сплюнул густой черный комок, закашлялся.
И что теперь? Опять бежать?.. Как-то глупо. Из разговора понятно, что произошла
ошибка. И узнать, кто такие и что хотят, не помешало бы…
Широкомордый мужик склонился надо мной, протянул громадную мозолистую лапу.
Искривил губы в подобии улыбки. Я заколебался, но ухватился. Командир рванул на
себя, поставил на ноги. Еще раз улыбнулся, виновато развел руками.
— Извини. Ребята ошиблись, работали без приказа.
— Переживу, — прохрипел я. — Могу узнать кто вы такие?
— Да, — ответил командир. — Майор Данилов, отряд специального назначения «ХраМ».
А ты, если не ошибаюсь, Александр Бессмертный?
— В точку! — признал я. Подумал и посмотрел на солдат. Данилов нависал надо мной
как гора. Громадный, массивный и грозный. Кусок скалы, а не человек. Покрасить в
меловом растворе и не отличишь от статуи. Рядом стоял седой парень. Лицо
бесстрастное, сонное. Но выдавали глаза. Нечеловеческие, бледные и острые как
иголки, очень быстрые. И в темноте, наверное, видит как кошка… Мутант, блин. –
Можете объяснить, что за сообщения приходили мне на электронную почту? И вообще…
что происходит?
ГЛАВА 5
— Еще раз приношу извинения, — произнес Данилов. — Бойцы перестарались,
действовали без приказа. И понесут наказание.
— Да-да, — отмахнулся я. — Понимаю. Но вы не ответили на вопрос.
Майор нахмурился, переглянулся с седым. Тот едва заметно кивнул.
— Хорошо! — бодро сказал командир, по-отцовски похлопал меня по плечу. — Все
расскажу и покажу. Если не возражаешь, то пойдем в офис.
— Возражаю, — сухо ответил я, стал стирать кровь и грязь с лица, струшивать пыль
