сознания я оставался в тупом, надломленном состоянии.
Я слушал музыку по радио, песни других композиторов, продолжая гадать, у скольких из нас не оказалось под рукой ножа, сколько из нас не спаслись. Может, только я один, побывав в кабине грузовика, вышел из нее живым. Может, только я один спас женщину.
— Спасибо, — сказала она. — Спасибо за все, что вы сделали.
Я начал рыться в памяти, подыскивая ответные слова, что-нибудь остроумное, вежливое, небрежное… но в памяти присутствовал только я сам.
— Э-э… пожалуйста.
Она улыбнулась и сказала:
— Вас могли убить.
Я отвернулся. Она не могла знать, что меня действительно убили.
— Ладно, извините за беспокойство, — сказала она торопливо.
— Послушайте, — сказал я, удерживая ее. — Извините, я не… — Я хотел извиниться за то, что спас только часть ее. За то, что не прикончил как можно больше Баронов. — Извините, что я не пришел на помощь раньше.
Это прозвучало нелепо, и я почувствовал, что краснею.
Она улыбнулась и сказала:
— Хорошо, что не позже.
Она наклонилась, чтобы поцеловать меня.
Я сбит с толку, чувствуя, как ее губы чуть касаются моей правой щеки и также левой, и также чувствую третий легкий поцелуй на своих губах. Я смотрю на нее с трех точек, это слегка смещенный триптих, и тут мне удается улыбнуться, сразу тремя улыбками. И засмеяться — в три голоса.
Мы спасли ее, по крайней мере, один раз. Этого достаточно. В одном из трех измерений, в которых мы пребываем, женский голос по радио выводит бойкую мелодию. Я начинаю записывать слова той рукой, которая не покалечена, затем откладываю ручку. Хватит этого, решаем мы — все трое. Теперь нужно заняться чем-то другим, решаться на что-то другое.
Уолтер Йон Уильямс
Инвесторы
Уолтер Йон Уильямс родился в Миннесоте, а сейчас живет в Альбукерке, штат Нью-Мексико. Его рассказы часто появляются в «Asimov's Science Fiction», а также в «The Magazine of Fantasy & Science Fiction», «Wheel of Fortune», «Global Dispatches» и других журналах, кроме того, вышли сборники «Грани» («Facets») и «Франкенштейн и другие иностранные дьяволы» («Frankenstein and Other Foreign Devils»). Он автор романов «Посол прогресса» («Ambassador of Progress»), «Ходы рыцаря» («Knight Moves»), «Оголенный нерв» («Hardwired»), «Бриллианты имперской короны» («The Crown Jewels»), «Зов смерча» («Voice of the Whirlwind»), «Черепичный дом» («House of Shards»), «Дни искупления» («Days of Atonement»), «Аристой» («Aristoi»), «Мегаполис» («Metropolitan»), «Город в огне» («City on Fire»), большого триллера-катастрофы «Трещина» («The Rift») и повести «Судьба» («Destiny's Way») в серии «Стартрек». Последние его работы открывают заявленную им космическую оперу «Падение империи ужаса» («Dread Empire's Fall»): «Праксис» («The Praxis») и «Разделение» («The Sundering»). В 2001 году он получил давно заслуженную премию «Небьюла» за рассказ «Мир папочки» («Daddy's World»). Его рассказы вошли в шестой, девятый, одиннадцатый, двенадцатый, четырнадцатый, семнадцатый и двадцать первый сборники «The Year's Best Science Fiction». Здесь он представляет сложную и захватывающую повесть, герои которой оказываются в смертоносной паутине интриг, заговоров и предательств и вдобавок сталкиваются с проблемой, которой не предусматривали самые коварные и дальновидные заговорщики.
Машина неслась на юг сквозь теплые сумерки субтропиков. Справа серебристым призраком мелькали излучины Рио-Хондо. Пока лейтенант Северин держался шоссе, наемная машина, лучше его знавшая Ларедо, сама заботилась об управлении, так что Северину оставалось только лениво разглядывать в окно толстые, обвитые лианами стволы деревьев кавелла, ярких тропических птиц да виднеющийся иногда на реке буксир, с глухим рокотом тянувший свой груз к Пунта Пиедра. Над головой, по сторонам блестящего кольца ларедского ускорителя, начали проступать звезды. Серебристая река покраснела, отражая закат.
У поворота машина предостерегающе загудела, и Северин взял на себя управление, свернув с шоссе. Он проехал туннель и оказался на длинной прямой аллее, окаймленной дубами. Их изогнутые ветви протянулись над головой лапами сказочного чудовища. Машина пронеслась мимо нескольких декоративных арок из кованого железа, разукрашенных копьями и гербами. В каждом проеме арки был подвешен фонарь в виде слезы. Фонари чуть освещали дорожку. За аркадой открылся большой дом: три этажа с верандами, выкрашенные в цвет рыжей ржавчины с белыми бордюрами. Дом был залит светом.
На верандах и на лужайках под окнами прогуливались гости. Все в деловых костюмах, и Северин начал надеяться, что не будет слишком выделяться в своем неплохо сидящем мундире. Северин предполагал, что все гости, кроме него, здесь были пэрами, — сословие, которое победившие Шаа поставили над человечеством и прочими побежденными видами. По рождению Северин не принадлежал к этому классу, но был почти принят в него.
В начале последней войны Северин служил уорент-офицером разведки — высшие чины были закрыты для простолюдинов. За военные заслуги он получил звание лейтенанта и неожиданно для себя оказался в среде, столь же далекой от него, как звезды над кольцом Ларедо.
Он остановил машину перед домом, и дверца откатилась вверх, превращаясь в крышу. Висящий в воздухе табачный дым образовывал странную смесь с тропическими ароматами. Пара слуг, один — терран, вторая — торминель, поспешили из дому ему навстречу. Большие ночные глаза торминели были скрыты огромными темными очками.
— Вы лейтенант Северин? — обратилась к нему торминель, аккуратно выговаривая слова сквозь длинные клыки.
— Да.
— Добро пожаловать на Рио-Хондо, милорд.
Лордом Северин не был, но так из вежливости обращались ко всем офицерам, тем более что почти все они были пэрами. Северин уже привык.
— Благодарю вас. — Он вышел из машины и остановился. — Мой багаж?
— Блист отнесет его, милорд. Я позабочусь о машине. Прошу вас, пройдите в дом. Или вы предпочли бы, чтобы я объявила о вашем прибытии?
Лейтенант представил себе, каким натянутым, недоуменным молчанием будет встречено такое объявление, и с улыбкой отказался:
— Благодарю, не нужно.
Он поправил голубую форменную куртку и прошел по брусчатке к дому. Наверно, размышлял он, надо было взять с собой ординарца, но он слишком долго прослужил в нижних чинах и привык сам заботиться о своих вещах, так что его ординарцу редко находилось дело. Поэтому вместо того чтобы взять парня с собой, Северин отправил его в отпуск. Почистить себе форму и ботинки он мог и сам — в любом случае он обычно справлялся с этим безо всякой помощи.
Каблуки его ботинок застучали по полированным плиткам из астероидного камня, выстилавшим пол веранды. Кто-то отделился от общества и подошел к нему. Северин не сразу узнал хозяина: ему до сих пор не приходилось лично встречаться с флагман-капитаном, лордом Гаретом Мартинесом.
— Лейтенант Северин, не так ли?
— Да, лорд капитан.
