Кэтрин не очень–то понимала, что открылось ее взгляду. Похоже на толстый гладкий браслет, из тусклого серого металла вроде сплава свинца с оловом. Рядом с браслетом лежало что–то вроде рукояти сломанного меча: ручка с косыми клетками орнамента и с изогнутой гардой от одного конца до другого. Из того же самого тусклого металла.
— Возьми его, — сказала вдова. — Пощупай.
Кэтрин опасливо протянула руку и сомкнула пальцы на рифленой рукояти. Холодная твердая рукоять неудобно лежала в руке. Подняв вещицу со стола, девочка почувствовала, какая она тяжелая.
— Что это, вдова?
— Это тебе. Я очень давно храню его, но пора ему перейти в другие руки.
Кэтрин не знала, что сказать. Подарок есть подарок, но ни ей, ни ее отцу никакого прока от некрасивого обломка металла. Разве что сборщик лома его купит.
— А где меч? — спросила она.
— Меча никогда и не было. Ты держишь в руках не обломок, а цельную вещь.
— Я не понимаю, для чего она.
— Поймешь в свое время. Я собираюсь переложить на твои плечи тяжелую ношу. Я часто думала, что ты мне подходишь, но пришлось ждать, пока ты подрастешь, наберешься сил. Однако нельзя забывать о том, что случилось сегодня. Я старею и слабею. Ждать еще год было бы неразумно.
— Я все–таки не понимаю…
— Возьми браслет. Надень его на руку.
Кэтрин послушалась. Браслет открывался на массивном шарнире, как у наручника, но, когда она защелкнула половинки, щель оказалась почти невидимой. Хитрая штучка, ничего не скажешь. Но она казалась такой же мертвой, тяжелой и бесполезной, как сломанный меч.
Кэтрин постаралась скрыть мелькнувшую у нее мысль, что люди были правы, когда называли вдову Грейлинг сумасшедшей.
— Спасибо, — поблагодарила она, собравшись с духом.
— Теперь послушай, что я тебе скажу. Ты была сегодня на мосту. И конечно, проходила гостиницу, которую называют «Крылатый человек».
— Там–то Гаррет меня и поймал.
— Ты никогда не задумывалась, откуда взялось такое название?
— Папа мне рассказывал. Таверну назвали из–за статуи, которая стояла когда–то на холме на юге, у Дархемской дороги.
— А о происхождении статуи отец тебе не говорил?
— Он сказал, некоторые считают, что ее отлили еще до Великой Зимы. А другие — что ее поставил старый шериф. А еще другие… — Но тут Кэтрин замялась.
— Да?
— Глупости, конечно, но некоторые говорят, что с неба спускался настоящий крылатый человек.
— А твой отец этому не верит?
— Не слишком, — призналась Кэтрин.
— И он прав. Статуя, когда ее свалили, в самом деле оказалась старше Великой Зимы. И поставили ее не в честь шерифа и не в память о явлении крылатого человека. — Теперь вдова пристально вглядывалась в ее лицо. — Но крылатый человек действительно спускался с неба. Я знаю, Кэтрин: я своими глазами видела статую, еще до падения крылатого человека. Я была при этом.
Кэтрин заерзала. Ей все больше становилось не по себе в этом доме.
— Я слышала от отца, что люди верят, будто крылатые люди спускались с небес сотни лет назад.
— Это верно.
— Тогда вы не могли быть при этом, вдова Грейлинг.
— Потому что, если бы была, теперь бы уже умерла? Ты права. Если бы все шло естественным порядком, так бы и случилось. Я родилась триста лет назад, Кэтрин. И живу вдовой больше двухсот лет, хотя не раз меняла имя. Я перебиралась из дома в дом, из деревни в деревню, как только люди начинали подозревать, кто я. Я нашла крылатого человека, когда мне было шестнадцать лет, как тебе теперь.
Кэтрин натянуто улыбнулась.
— Я хотела бы вам верить…
— Ты скоро поверишь. Я уже говорила, что то было самое морозное время Великой Зимы. Солнце превратилось в холодный серый диск, словно само было льдиной. Лед на реках не вскрывался годами. Морозная ярмарка шла круглый год. Совсем не то что жалкий маленький базарчик, который видела ты. Она была в десять раз больше. На замерзшей реке выстроили целый город. С улицами, с переулками, со множеством кварталов. Были и палатки, и прилавки, и повсюду конькобежцы и лыжники. Гонки, турниры, фейерверки… Разыгрывали мистерии, даже газеты печатали — специально для Морозной ярмарки. Люди за много миль приходили взглянуть на нее, Кэтрин, — из самого Карлайла и Йорка.
— А она им не надоедала за целый год?
— Но ведь ярмарка постоянно менялась. Что ни месяц — что–нибудь новое. Отправишься за пятьдесят миль полюбоваться на новое чудо, если люди только о нем и толкуют! А чудес там хватало, хотя не всегда они были такими, как представлялись тем, кто пришел издалека. В те дни с неба чаще падали разные вещи. Живые существа, такие как крылатый человек, и тогда были редкостью, а к падению предметов все привыкли. Люди высматривали, куда они упадут, и старались первыми добраться до них. Чаще всего находили куски горячего металла, оплавившиеся и растекшиеся, как жженый сахар.
— Небесные опадыши, — кивнула Кэтрин. — Металл, но он никому не нужен, кроме цирюльников и мясников.
— Только потому, что мы не умеем развести такой жаркий огонь, чтобы этот металл расплавился, как железо и медь. А когда–то умели. Зато если тебе случится найти кусочек с острым краем, он разрежет все, что угодно. Лучшие скальпели хирургов всегда делались из небесных опадышей.
— А кое–кто говорит, будто этот металл принадлежит бренчалкам и кто возьмет его, будет проклят.
— И шериф, конечно, не пытается их переубедить. Неужто ты думаешь, бренчалкам не все равно, куда денется их металл?
— Не думаю, потому что не верю, что существуют бренчалки.
— И я когда–то не верила. А потом один случай заставил меня переменить мнение.
— Это, наверно, когда вы нашли крылатого человека?
— Еще раньше. Мне, пожалуй, было тогда лет тринадцать. Я увидела это в одном павильоне на Морозной ярмарке. Там у задней стенки стоял ящик, а в нем лежала металлическая рука, найденная среди небесных опадышей под Уоллсендом.
— Перчатка рыцаря!
— Не думаю. Она была обломана по запястью, но видно было, что это часть целого, тоже сделанного из металла. В ней оказались металлические кости и мышцы — не колесики и пружинки, как в часах или в заводной игрушке. Это была более тонкая, более сложная работа. Не думаю, что такое под силу кому–то из людей. Но конечно, это не был бренчалка, свалившийся с неба или обронивший свою руку.
— Почему бы и нет? — спросила Кэтрин, чтобы не портить игру.
— Потому что поговаривали, будто люди шерифа как–то нашли голову из костей и кожи, обгорелую, но с парой очков на носу. Линзы в них были черными как уголь, но шериф, надев их, стал видеть в темноте не хуже волка. В другой раз люди нашли обрывок одежды, который менял цвет смотря по тому, на что его положишь. Его становилось почти не видно. Обрывок был маловат, чтобы сшить целый костюм, не то сама понимаешь, как пригодился бы он шпионам шерифа.
— Они бы постарались первыми добраться до крылатого человека.
Вдова Грейлинг кивнула.
— Мне просто повезло, что я их опередила. Я ехала по Дурхемской дороге на муле, когда он упал с неба. Ну вот, закон гласил, что твою голову выставят на мосту насаженной на кол, если тронешь то, что лежит на земле шерифа, — особенно из небесных опадышей. Но каждый знал, что шериф, даже когда у него была летающая машина, не перелетал с места на место мгновенно. Игра стоила свеч, и я рискнула — отыскала крылатого человека. Он был еще жив.
