– Скорее, смертельного конфликта между политической волей и административным
Сегодня утром первым делом вызвал к себе секретаря Кабинета. Дороти пришла еще раньше. Я изо всех сил старался скрыть свое возбуждение, когда как бы мимоходом заметил, что хотел бы обсудить с ним одну новую идею.
Обычно слово «новый» сразу же настораживает Хамфри – ему немедленно начинает мерещиться очередная каверза или по-настоящему серьезная проблема, – однако на этот раз он почему-то воспринял его на редкость спокойно и даже весело хихикнул, когда я сообщил ему, что наконец-то понял, как надо реформировать нашу систему образования.
– Хамфри, я собираюсь разрешить родителям забирать своих детей из школы. И отдавать их учиться в любую другую школу, какую они только пожелают.
Его это, похоже, нисколько не тронуло.
– Вы имеете в виду, после подачи официального заявления, тщательного рассмотрения, судебных слушаний, соответствующих апелляционных процедур?
Теперь настала моя очередь весело захихикать.
– Нет-нет, Хамфри. Вы меня не поняли. Они смогут просто забрать их. В любое удобное для них время.
– Простите, господин премьер-министр, но я вас действительно не понимаю…
Дороти, со свойственной ей точностью выражений, дополнила мою мысль:
– Правительство, сэр Хамфри, намерено разрешить родителям самим выбирать, в какую школу отдавать своих детей.
Тут до него, видимо, дошло, что мы совсем не шутим, потому что он, заметно побагровев, чуть ли не закричал:
– Господин премьер-министр, вы это серьезно?!
Я с довольным видом кивнул.
– Совершенно серьезно.
– Но это же абсурдно!
– Интересно, почему? – язвительно поинтересовалась Дороти.
Он не обратил на нее никакого внимания.
– Родителям ни в коем случае нельзя позволять самим выбирать школы. Откуда, скажите, им знать, какие из них хорошие, а какие нет?
Я бросил на него оценивающий взгляд.
– А в какой школе учились вы, Хамфри?
– Винчестер.
– Школа была хорошей?
– Не просто хорошей, а великолепной.
– И кто ее для вас выбирал?
– Мои родители, конечно. – Я только усмехнулся. – Господин премьер-министр, это же совсем другое дело. Мои родители были на редкость проницательными людьми, умевшими отличить хорошее от плохого. Но нельзя же ожидать, что такими же способностями обладают и
Очевидный снобизм и просто кричащая элитарность сэра Хамфри чуть не вывели Дороти из себя.
– Интересно, это почему же? – Сквозь зубы процедила она.
Он равнодушно пожал плечами. Лично ему ответ был очевиден.
– Откуда им знать?
Но и у Дороти, которая сама была матерью, с ответом тоже не было никаких проблем.
– Им-то прекрасно известно, умеют ли их дети читать, писать и складывать числа. Им прекрасно известно, довольны ли их соседи школой. Им прекрасно известно, хорошо ли их дети сдали экзамен или нет…
Хамфри снова ее проигнорировал. Подчеркнуто намеренно.
– Экзамены – это далеко не все, господин премьер-министр.
Дороти встала, обошла вокруг стола и села рядом со мной, так что теперь секретарь Кабинета не имел возможности избегать прямого взгляда моего главного политического советника.
– Совершенно верно, Хамфри… и если родители не хотят, чтобы их дети получали академическое образование, то они смогут отдать их в обычные общеобразовательные Школы. В любое удобное для них время.
Было заметно, что с точки зрения Хамфри мы с Дороти говорили на китайском языке. Причем не просто китайском, а на древнекитайском. Он нас попросту не понимал. Снова и снова возбужденно повторял нам одно и тоже. Иначе говоря, настойчиво пытался объяснить свою личную позицию.
– Родители не имеют необходимой квалификации, чтобы сделать грамотный выбор. Учителя же самые настоящие профессионалы. Собственно говоря, родителям вообще нельзя доверять воспитание детей, у них
