Рoковые девчонки из открытого космоса

Тук тук.

Кто там?

А я.

Кто «а я»?

Чужая.

Джейк открыл дверь, и его чуть не сдуло назад от вида Бэби – в платье-рубашке из серебряной ламэ поверх лиловых рейтуз и баскетбольных кроссовок. Она повязала бархатную ленточку на шею, а длинные зеленые руки унизала черными и серебряными браслетами. Локоны оплела вокруг антенн, и теперь они стояли у нее на голове гигантским V, наподобие антенны телевизионной. Никого потряснее Джейк не встречал в жизни.

Возвратив себе дыхание и равновесие, он поискал нужные слова, чтобы сообщить ей, как она прекрасна, как великолепна, как тотально фантастична, но и не только это – именно ее талант, ее энергия, ее разум, ее уверенность, ее стиль вызывают в нем желание лечь и умереть у ее ног. Джейку хотелось вырезать бьющееся сердце из своей груди и преподнести ей на блюде. Он отрепетировал все эти мысли в голове, прежде чем ему удалось заговорить. Слова из его уст вышли такие:

– Ну как считаешь? – сказал он. – Сразу в «Сандо» двинем?

Бэби улыбнулась. Она прочла его мысли.

– Ага, ну дак, – ответила она.

В пабе Джейк подтащил к дверям небольшой столик и два табурета. Не успел он принести подносик со штампом и стодолларовой разменной кассой из бара, как Грегори, завидев Бэби, сам подплыл с подносом.

– Привет, роскошная, – приветствовал он Бэби, мимоходом вручая поднос Джейку, но даже не глядя на него. – Грязное платьице, – добавил он, тщательно ее оглядев.

– Спасибо, Грег, – промурлыкала Бэби. – Милая рубашечка, кстати.

Грегори похлопал по своей настоящей нейлоновой черно-белой рубашке семидесятых с оп-артовым рисунком и подчеркнуто улыбнулся:

– Хороша распашонка, а?

– И тебя приятно видеть, Грег, – вмешался Джейк, стараясь, чтобы прозвучало не так кисло, как было ему на душе. Она ничего не сказала о его рубашке, капризно подумал он.

– Мне твоя рубашка тоже нравится, Джейк, – сказала Бэби, обратив на него свою ослепительную улыбку. – Очень нравится. – И в зале вдруг как будто больше никого не стало. Как и не было никогда.

– Четко. Ну что ж, я тогда, наверное, за дела возьмусь, – шатко вымолвил Грег и попетлял обратно к бару.

К двери подшаркал высокий парнишка с прической жертвы электрического стула и в майке «Нездравых».[97]

– Скока? – спросил он и зацепился взглядом за Бэби.

– Три доллара, – ответил Джейк.

Ответа не последовало. Нездравый влюбился. А когда влюблен, разговаривать не можешь. Бессознательно он чуть придвинулся к Бэби – его втянуло в ее орбиту ровно в тот же момент, когда высоко в открытке астероид Эрос на самую чуточку сдвинулся со своей. Рот Нездравого распахнулся. Язык вывалился. Глаза оттянулись книзу внешними углами, а щеки вспыхнули розовым.

– Три доллара, приятель, – повторил Джейк. И посмотрел на Бэби – не поощряет ли она часом этот дебилизм. Но та, похоже, и ведать не ведала: она счастливо притопывала под музыку – в динамиках играли «Песни в ключе X»[98] – и наблюдала, как подключаются группы.

Нездравый попытался вспомнить, где он и зачем. С любопытством оглядел оранжевые стены паба, сцену, мамонтов бар, свои ноги. Ах да. Он втянул язык. Медленно, словно бы просыпаясь, спросил:

– Скидки есть?

– Извини, приятель.

Нездравый вынул из кармана три монетки – по одной за раз, трагически прощаясь глазами с каждой. Вытянул костлявое запястье, и Джейк проштамповал его портретиком Р2-Д2. [99] Нездравый окинул Бэби последним взглядом чистой преданности и исчез в глубине бара.

Следующей вперед выступила изощренная на вид девушка с искорками на лице и мультиками на чулках. Она уже протягивала свои три доллара, когда вмешался вышибала.

– Удостоверение? – потребовал он.

– Задрота, – обиженно буркнула пятнадцатилетка, развернулась и ушла.

– Друг банды, – объявил следующий – тощий парняга в огромной футболке «Кылючей Упряжи», на которой спереди говорилось «Выбирай Сатану», а сзади имелась карикатура на то, в чем Бэби опознала андромедцев.

– Звать?

– Трындец. – Он показал на свое имя в списке.

– Четко. – Джейк вычеркнул его и проштамповал парню руку.

– Извините, – сказал Трындец, протискиваясь мимо Бэби в заведение. Ногой он случайно задел ее ногу. Отскочил, будто его шарахнуло током, и, если зрение Джейка не обмануло, андромедец на футболке вдруг ухмыльнулся и подмигнул единственным глазом. Трындец сглотнул и поспешил внутрь.

Личность за спиной Трындеца тянула шею, чтобы заглянуть в список.

– Друг банды, – промямлил он, шаря глазами во все стороны.

– Звать? – потребовал Джейк.

– Э-э, Хруп.

– Три доллара, приятель. Мы с Хрупом вот так. – И Джейк показал два сплетенных пальца. – Повезет в следующий раз.

Личность нахмурилась и отвалила, бормоча, как она будет кому-то там жаловаться.

– Кто такой Хруп? – спросила Бэби, придвигая табурет на сантиметр-другой ближе к Джейку.

– Ебать меня, если знаю, – пожал плечами тот, надеясь, что она тем самым не просто дает публике больше места для прохода. – Но в списке говорится «Круп». Он прочел неправильно.

Дальше в очереди размещалась поросль заскорузлое. Стояли они так плотно друг к другу, что казалось, будто их дреды крепятся между собой на липучках. В реальности так и было. Подруга обещала днем прийти и их разъединить, но дунула несколько косяков и начисто забыла. Потому они оказались приговорены еще на день-другой к глубоко коммунальной жизни. Их это устраивало. Они все равно по такому тащились, хоть подобное житье и вызывало некоторые неудобства, если кому-нибудь из девочек нужно было в туалет. Одна рука протянула Джейку пятерку и десятку, и вся коагуляция пошаркала вперед, выставив для штамповки шесть запястий. Джейк проштамповал пять и кое-что сложил в уме.

– Еще три доллара, дружбаны.

Те коллективно скривились.

– У нас больше нету, – пропищал голосок откуда-то из середины кластера. – А одного мы не совсем могли оставить дома.

Джейк штампанул шестое запястье. Благодарно хрюкнув, заскорузлы проамёбили в паб.

По крайней мере, еще трое при входе заявили, что работают в пабе, шестеро сказали, что им только в туалет, и четверо «искали друзей». Одна объяснила, что работает в кафе через дорогу:

– У нас договоренность.

Другой сказал, что просто хочет бутылку из бара. Как и те, кто лишь хотел в туалет, он исчез до самого окончания вечера.

Один юный крендель, очевидно – студент, опустошил один карман широченных штанов, опасно державшихся лишь ложбинкой между ягодицами, и выложил восемьдесят центов монетками по пять и десять на столик перед Джейком. Затем опустошил другой карман. Общая сумма составила $2.20. Он протянул деньги Джейку со скорбью на лице. Джейк молча махнул внутрь. Он понимал его. Он там бывал. Он там был.