Плавающий робот не мог оказать физического сопротивления. Но он сдвинул стрелки на всех своих приборах в предельное положение, еще быстрее замигал лампочками и выразил решительный протест:
– Не думайте, что если я механический автомат, то не имею гражданских прав. Было юридически признано в суде, когда слушалось дело, возбужденное Мак-Элфрешом против Сикса, что искусственный интеллект, добывающий новости, приравнивается к… ой!
Отброшенный рукой Дональда, ящик проплыл через дверь хранилища и ударился о стену. Он висел теперь в неустойчивом положении, то подскакивая вверх, то опускаясь вниз. При этом все его лампочки сильно мигали. Кэл и остальные пленники не могли сдержать громких восклицаний.
– Давай! – крикнул Дональд, грубо толкнув Тома.
Пока Том пытался удержаться на ногах и восстановить равновесие, массивная дверь начала закрываться. Уайт ожесточенно бросился на стальную дверь. Но Дональд задействовал автоматический закрывающий механизм, помешать которому было невозможно. Где-то в глубине уже щелкнули реле.
– По заданной мной программе дверь откроется через пять часов, – сообщил Дональд. – На рассвете. К этому времени я проверну все свои дела.
Дверь захлопнулась.
Уайт прильнул к ней, закрыв глаза. Его поза лучше слов говорила об их поражении.
– Пять часов! – воскликнул Валкер. – За это время он может вывести из строя…
Уайт выпрямился и сказал:
– Возможно, если бы мы подняли шум…
– Бесполезно, – ответил Кэл. – Постовой всего лишь в трех футах от нас. Но бункер спроектирован и построен так, что часовой ничего не может услышать через эти стены.
– Думаю, что получил повреждение.
Все повернулись к говорящему ящику.
Металлический Сидней вернул себе устойчивость и висел теперь перед полками, забитыми документами и фильмами отдела 239-Т. Сидней Сикс деловито обследовал себя с помощью рук, а затем повернулся, чтобы показать вмятину в своем корпусе.
– Вот полюбуйтесь! Моя редакция не оставит так подобного оскорбления. А теперь может мне кто- нибудь любезно объяснить, что здесь происходит?
Зеленые стеклянные полушария на руках автомата мигнули дважды подряд.
– Не говорите ему… этому ящику… ничего! – предупредил Уайт.
– Мой дорогой сэр, почему нет? Мы вместе попали в эту сложную ситуацию. Ситуацию, которая, по- видимому, опасна для работы вашей аппаратуры. О которой я кое-что знаю с некоторых пор, между прочим.
Том удивленно спросил:
– Откуда?
– Ах, мой милый юноша. Открыть все секреты? Неэтично! Никто из вас не может отрицать, что обстановка здесь приняла самый серьезный оборот. Этот парень с пистолетом имеет все признаки человека, потерявшего разум. Раз он запер нас на несколько часов, давайте поболтаем.
Кэл разозлился:
– Как можно болтать в такое трудное время?
– Доктор Линструм, – естественно, я знаю, кто вы, – признайте, пожалуйста, что я, Сидней Сикс, проник в ваше учреждение, несмотря на все попытки помешать этому. Не помогла никакая усиленная охрана. Поэтому я предлагаю вам объединиться.
Быть может, Тому только показалось, но нравоучительный тон в металлическом голосе Сиднея вдруг сменился на угрожающий:
– Проснитесь, доктор! Взгляните в лицо реальности! У вас больше нет секретов от меня!
Гордон Уайт пристально смотрел на живой ящик.
– А я думал, что Сидней Сикс – это человек.
– Многие так думают, сэр. Однако я не менее умный, чем вы. Меня сконструировали в информационном синдикате за более чем миллион долларов. Я олицетворяю собой самые последние достижения в миниатюризации и фактически являюсь улучшенным вариантом гомо сапиенс, а потому не впадаю в глупые эмоциональные состояния. В связи с этим, сэр, вы ниже меня по развитию.
Уайт с раскрасневшимся от злости лицом ответил:
– Но у меня есть руки. Что бы вы сказали, если бы я подошел и разорвал вас на части?
– Я буду яростно протестовать! До тех пор, пока вы не заставите замолчать мой голосовой механизм, конечно. Уверяю вас, сэр, что ваше агрессивное поведение ни к чему не приведет. Незамедлительно сюда проникнет другой автомат аналогичной конструкции, чтобы заменить меня. Кроме того, я имею первоклассное средство выпутаться из затруднительного положения. Мои редакторы проявляют сильную заинтересованность в получении информации о вашем отделе. Информации, слишком долго скрываемой от общественности.
– Что делалось из самых лучших побуждений, – сказал Кэл.
– Смотря как на это взглянуть. Да, я слышал о беспокойстве вашего отца насчет возможного использования машины, созданной для путешествий во времени, как средства – ну, скажем, так, – вмешаться в прошлое. Однако мой долг обязывает меня не принимать во внимание трудные для понимания философские рассуждения. Люди имеют право все знать!
