Судя по негромкому посапыванию, визгушки наконец заснули.
Роза с облегчением обтерла лоб:
— Фу-у! Не удивляюсь, что их мамы не хотят за ними смотреть.
Паллум указал на лежавшие в углу матрацы:
— Можно больше не улыбаться и отдохнуть. Я пойду принесу чего-нибудь на ужин.
Измученные няньки рухнули на матрац.
— Если эти негодники проснутся, так я… это самое… в море брошусь! — простонал Грумм.
С трудом приоткрыв глаза, Мартин смотрел, как к ним подходит Паллум с подносом, полным еды.
— Куда бы ни вынесло Феллдо с Бромом, хуже, чем нам, им вряд ли будет. Нянчить этих маленьких паршивцев — бр-р!
12
Бадранг и капитан Трамун Клогг заключили между собой союз. Они изложили условия договора на длинном берестяном свитке и скрепили его подписями; Бадранг поставил подпись с замысловатым росчерком, а Клогг нацарапал крест и под ним изобразил нечто напоминавшее деревянный башмак — это был его личный знак. Со стороны Маршанка договор засвидетельствовал Гуррад, а со стороны пиратов — хорек Боггс. За стаканом вина, которое Бадранг выставил по случаю подписания договора, Трамун повторял его условия:
— Значит, ты даешь мне взаймы рабов, чтобы отремонтировать мой корабль. Я же обязуюсь не нападать и не требовать больше рабочей силы. Я признаю, что данные мне заимообразно рабы принадлежат тебе и их надо вернуть. Так, что ли?
Бадранг пригубил вино и, хлопнув по свитку, кивнул:
— Вот именно, но не забудь. Когда у тебя снова будет исправное судно, я оставлю половину твоей команды у себя в заложниках. Когда ты вернешься из плавания, захватив новых рабов, — если, конечно, такое случится, — мы поделим этих рабов между собой поровну, а я верну тебе заложников, и твой экипаж снова будет полностью укомплектован.
Клогг погладил свои заплетенные в косички усы и прищурился:
— А я зато могу брать провиант для моих ребят из твоих запасов и расквартировывать их в твоем замке, хотя не имею права разглашать другим пиратам, с которыми встречусь в море, где он находится.
Бадранг кивнул и вновь наполнил кубок Клогга:
— Вот именно! Но помни, Трамун, после того как мы поделим между собой первую партию рабов, ты обязуешься продавать остальных добытых тобой рабов только мне. А я буду снабжать тебя наилучшим оружием, провиантом и товарами для торговли.
Запрокинув голову, Клогг залпом осушил кубок и обнял лапой Бадранга за плечи:
— Как в старые добрые времена, а?
Бадранг в свою очередь обнял Клогга:
— Правда твоя, Трамун, как в старые добрые времена. Только на этот раз чтоб безо всяких там закулисных сделок, предателей и шпионов.
— Шпионов? Ты что, братишка, когда это я подсылал к тебе шпионов?
— Ну, ну, я и так знаю, что не подсылал. Знаешь, если б я заподозрил, что в моей крепости завелся шпион, я бы привязал его к воротам и превратил в мишень для своих лучников — видишь, вон как того лиса?
Взяв Клогга лапой за затылок, Бадранг повернул его голову в сторону главных ворот Маршанка. На них висел труп Скалрага, утыканный стрелами, как подушечка для булавок.
Внутри у Клогга все похолодело, но он заставил себя ухмыльнуться от уха до уха.
Лучи восходящего солнца озарили берег за мысом; день обещал быть жарким. Дубрябина впряглась в оглобли ярко разрисованной повозки и потащила ее вдоль побережья, прочь от Маршанка.
Еще до полудня бродячая труппа «Шиповник» встала лагерем на обрыве, откуда можно было видеть всю округу как на ладони, оставаясь при этом незамеченной. Заяц Баллау и Дубрябина о чем-то совещались, а все остальные принялись распаковывать вещи и готовить завтрак. Бром помогал Гоучи и Кастерн готовить луковый суп с бобами; посмеиваясь, мыши наблюдали, как красавица белочка Селандина без тени стеснения заигрывает с Феллдо. Тот, краснея до кончика хвоста, делал вид, что его не занимают такие глупости, и усердно разгружал повозку.
— Ах, Феллдо, какой ты сильный! Ты поднял этот огромный сундук, как перышко. Держу пари, сильнее тебя белки во всей стране не сыскать!
От смущения у бедного Феллдо язык прилип к гортани. Он отошел от повозки и стал ломать хворост для костра.
Белочка Трефоль бесцеремонно вручила Селандине ворох грязных кафтанов:
— Ну-ка, милочка, займи свои лапки делом: простирни-ка вот это и оставь беднягу в покое, пока он окончательно не превратился в свеклу!
Соблазнительница обиженно надула губки и ретировалась, нагруженная грязной одеждой, а Трефоль принялась помогать Феллдо ломать хворост.
— Не обращай на нее внимания. Она и стрекозкам глазки строит, сама видела!
Завтрак получился незатейливый, но вкусный: сначала горячий суп, а на второе пшеничные оладьи с медом.
Дубрябина покачала своей огромной головой:
— Во имя всех садов и огородов, никак не могу понять, что нас заставило забрести в эти горы. Нам было так хорошо на юге — приветливая публика, красивые места…
Баллау поглощал оладьи с невероятной быстротой.
— Вот-вот, а с чем приходится иметь дело в этой глухомани? Куда ни глянь — сплошные крепости, тираны да пираты. Пожалуй, единственный приятный сюрприз — встреча с этими двумя милыми парнями.
— Не перебивай! — сказала барсучиха. — Я хочу сказать о наших новых друзьях, Феллдо и Броме. К добру это или к худу, мы все равно здесь, так что давайте хотя бы проведем время с пользой. Само собой разумеется, мы будем повсюду искать их товарищей — Мартина, Розу и Грумма. Но пока что, как сказал нам Феллдо, его старого отца Баркджона держат в рабстве в этой ужасной крепости…
— Слушай, старушенция, хватит ходить вокруг да около. Мы хотим спасти папашу Феллдо, так, что ли?
— Да! — последовал единодушный ответ.
Дубрябина, улыбнувшись, передала Баллау новую порцию оладий:
— Итак, нам нужно выработать план действий. Знаете ли вы, как бродячим комедиантам лучше всего разведать в замке, что к чему?
Баклер поднял липкую от меда лапу:
— А как же! Нужно туда отправиться и устроить… это самое… представление.
— Что-о? — поперхнулся Феллдо. — То, что вы предлагаете вызволить из рабства моего папу, — это, конечно, очень любезно с вашей стороны, но мы договорились с Мартином встретиться в Полуденной долине. Мы хотим собрать там войско и освободить всех рабов, до единого. И как бы там ни было, в Маршанке вы протянете не дольше, чем соломинка в костре.
Мышка Кастерн фыркнула:
