династия не пресечется. Просто перейдет к следующему по старшинству брату, а потом к его детям. А когда кончится эта линия, то к следующему брату и его детям. Сестры тоже, потому что в Рокхаддене женщины имеют право наследования.
— Да, да. Я знаю, как это работает, Камерай. У него семеро братьев и сестер, и каждый из их домов был атакован одновременно с замком. Только не говори мне, что одна из этих атак провалилась.
— Нет, сир. Все прошло по плану.
— Мы взяли всех родных братьев и сестер?
— Да, сир. Но, гм, не всех их детей.
— Бога ради, мужик!
— У них у всех огромные семьи, — пояснил Камерай. — И вы знаете, как бывает с детьми. Нельзя с уверенностью утверждать, где твое собственное чадо находится ночью. Кто-то ночевал у друзей, старшие улизнули на пьянку, так что пара беглецов у нас...
— Сколько сбежало?
— Ну, у его брата Реджинальда мы потеряли троих из семи. У его сестры Эвелин — четверых из девяти. У сестры Бернис нам повезло — прикончили восемь из десяти. Оставшиеся двое находились в скаутском лагере. Но потом, у его брата Арт...
— Просто назови мне окончательную цифру, Камерай.
— Тридцать четыре.
— Тридцать четыре, включая семерых здешних?
— Да, сир.
На долгие минуты воцарилась тишина. Камерай ждал, стараясь не выказывать снедающей его нервозности. Лицо у Властелина сделалось розовым, потом красным, потом багровым и опять красным. Он стискивал и разжимал кулаки, и на мгновение Камераю показалось, что господин собирается подоить гигантскую корову. Но тот просто взорвался.
— Убей их! — взвыл лорд Риддэнс. Он выхватил меч и принялся яростно рубить столбик кровати. — Всех убей! Распространите мой эдикт. Убить всех новорожденных детей в герцогстве Рокхадден. Мои люди прочешут весь город и деревни словно саранча, уничтожая каждого найденного ребенка, оставляя за собой только трупы и убитых горем матерей. Смерть распространится от этого замка, словно ядовитое облако. Никто не встанет у меня на пути, слышишь, ты! Всех убить!
Камерай откашлялся.
— Э-э... сир, не все из них младенцы. Риддэнс опять рубанул по столбику.
— Да, верно. Так я и знал. Тогда убейте всех детей.
— Некоторые уже совсем взрослые.
— Насколько? — Риддэнс оценивающе разглядывал стойки балдахина, словно ожидая нападения с их стороны.
— Возраст наследников разнится от двух месяцев до девятнадцати лет.
— Черт их всех подери, — произнес Властелин гораздо более спокойным и немного усталым тоном. Он решил дать балдахину улизнуть. — И какова продолжительность жизни тут в Рокхаддене?
— Средняя вероятная продолжительность жизни сорок семь лет, — доложил Камерай. Прежде чем стать Приспешником, он работал в страховой компании, поэтому знал всевозможную статистику, имевшую отношение к страховой деятельности. — Так что нам придется убить...
— Не подсказывай, — остановил его Риддэнс. — Я сам. Девятнадцать вычесть из сорока семи, так? Получается... э... гм. — Камерай видел, как повелитель чуть заметно шевелит губами, производя сложное действие в уме. — Получается, если мы убьем всех моложе двадцати... это получится сорок процентов населения?
— Грубо говоря, да.
Повисла длинная пауза, во время которой Темный Властелин обдумывал услышанное. Он задумчиво посмотрел на Камерая, но Приспешник отвел глаза. Даже наемники уставились в пол и шаркали ногами. Пауза затягивалась.
— Что ж, это осуществимо, — изрек наконец Риддэнс. — Я хочу сказать, на слух много, но на самом деле страна-то не такая уж большая. Фокус в том, чтобы не пытаться покончить с ними одним махом. Просто работайте методично, даже если придется убивать только по нескольку человек в день, и через некоторое время результаты суммируются. За год мы наверняка управимся.
— Да, сир.
— Я хочу сказать, мне бы не хотелось, чтобы люди думали, будто я смягчился.
— Нет, сир.
Снова пауза. Камерай служил у Риддэнса уже долго. Темный Властелин знал, о чем думает его Главный Приспешник, и Главный Приспешник знал, что Риддэнс знает, о чем он думает. Но он ждал, пока господин выскажется первым.
— С другой стороны, Камерай...
— Налоговая база, — коротко и ясно выразился тот.
— Именно. Сотри с лица земли сорок процентов населения, и вся твоя экономика полетит к чертям. Какой смысл захватывать страну, проделывать всю эту работу, идти на риск и немалые затраты, если собираешься сам себя разорить?
— Особенно, если убрать подростков, — поддакнул Приспешник. — Конечно, если остановиться на возрасте двенадцати лет, то, может, и проскочили бы. Но когда теряешь подростков — теряешь официанток, помощников официантов, продавцов, поварят. Весь сектор обслуживания вылетает в трубу.
— И вечером не уйдешь, — вставил один из наемников. — Кто посидит с ребенком?
— Можно расширить операционную базу, — предложил Камерай. — Напасть на другую страну и ограбить ее.
Риддэнс поморщился:
— Все хуже и хуже.
— Верно, — согласился второй наемник. — Потому что новобранцев-то у нас не окажется, понимаете? Семнадцать — девятнадцать лет — основной призывной материал.
— Именно. Только не хватало призвать одного из этих ребят. Тогда враг появится прямо среди нас, а мы его еще и вооружим. Нет, эдак мы сами себе горло перережем.
— Придумал! — воскликнул первый наемник. — Нам не надо убивать их всех. Просто проверим наличие родинки.
Остальные уставились на него.
— Что?
— Королевская родинка. Или в данном случае просто аристократическая. Понимаете, когда полноправный наследник приходит заявлять права на трон, откуда мы узнаём, что он полноправный наследник? Потому что у него имеется родинка особой формы. У всех благородных семейств такая есть.
— Это просто миф, — сказал второй наемник.
— Черта с два, — возразил первый. — Как насчет леди Уитфел? У нее родинка в форме фамильного герба.
— Наверное татуировка, — предположил Камерай.
— Нет, родинка. На заднице.
— Тогда откуда тебе про нее известно? — поинтересовался второй наемник.
— Я служил телохранителем у герцога Тенсере. Он говорил мне, что она ему ее показывала.
— Ага, как же. Да все знают, что Тенсере врет как сивый мерин. Послушать его, так он поимел всех красоток от Рокхаддена до Эстервана.
Первый наемник ощетинился:
— По-твоему, ты такой умный...
— Довольно, — Риддэнс положил руки каждому из них на плечо. — Приятно видеть, как вы, парни, сверхурочно шевелите мозгами, но родинки не передаются по наследству. Камерай!
— Да, сир?
— Камерай, я из тех, кто пасует перед опасностью?
