небрежно сдвинутым туда пианино кофейному аппарату, налил себе чашку, не чувствуя вкуса выпил. Не отпускало — выпил еще одну. Пробормотав про себя несколько нецензурных слов по-немецки, адмирал направился в каюту штаба.
— Господа офицеры! — команду подал первый, кто увидел входящего адмирала.
Адмирал устало махнул рукой — его вымотала подготовка, а сами боевые оказались сложнее, чем рассчитывали.
— Вольно, доложите по секторам.
Время старых, бумажных карт ушло, хотя они на всякий случай все же были. Боем управляли по электронной карте, которая высвечивалась на стенде и постоянно менялась. Поток информации поступал от средств разведки, в том числе со спутников уже в готовом виде, перепроверялся офицерами разведки и потом выдавался на ЭБО — экран боевой обстановки. Внедрялась эта система тяжело — многие офицеры привыкли к бумажным картам и не могли работать, когда постоянно поступала новая информация и обстановка могла измениться в любой момент. Но ведь в бою так и бывает! Обстановка меняется постоянно, и нужно постоянно быть готовым принять решение или изменить ранее принятое в соответствии с новыми данными. Немало старших офицеров не смогли работать с такой нагрузкой и попросились в отставку.
— Господин адмирал — карта была непривычной, она представляла собой спутниковый снимок местности, разукрашенный многоцветьем условных значков целей — обстановка в Бендер-Аббасе на эту минуту принципиально не изменилась. Мы полностью контролируем порт и западные районы города, вышли в центр и серьезно продвинулись на востоке. Под нашим контролем телецентр — но в этом районе зона контроля не сплошная, а анклавами. Противник концентрируется в восточной, особенно в северо- восточной части города, нанести по нему удар авиацией мы не можем из-за значительного количества беженцев.
— Потери?
— Безвозвратные, примерно десять процентов от численности штурмовых групп. Для уличных боев это ничто, мы выигрываем за счет превосходства в технике и поддержки с воздуха. Общие потери примерно тридцать — тридцать пять процентов.
— Численность противника?
— Точных данных до сих пор нет, но уже сейчас можно сказать, что мы серьезно недооценили противника. По крайней мере, в этом секторе большая часть жандармских и полицейских частей организованно действует на стороне противника.
— Есть сдавшиеся?
— Немного, господин адмирал. Значительное количество фанатиков, есть случаи подрыва гранатой при попытке взять в плен. Войскам передан приказ быть осторожнее в таких случаях.
— По остальным целям?
— Атомная опреснительная станция в Рад-и-манд полностью под нашим контролем, основная опасность ликвидирована. Сейчас там работают саперы, дозиметры не показывают отклонения от фона. Они пытались произвести взрыв, но активная зона осталась целой.
— Нельзя было допускать взрыва, господа! Это наша задача и нельзя расценивать случившееся как полностью выполненную задачу, только провидение уберегло нас от беды. Большой беды, господа!
— Да господин адмирал…
— Что у нас с Бушером? Там атомная станция.
Ответить боевой офицер не успел — по всему кораблю вдруг басовито заревели гудки, заменившие собой колокола громкого боя, под ногами едва заметно дрогнул пол — корабль сдвинулся с места, начал маневрирование. В ночных условиях маневрировать была запрещено, за исключением чрезвычайных обстоятельств — легче легкого было столкнуться с другим кораблем эскадры.
— Что произошло? — автоматически задал вопрос адмирал Пилляр фон Пильхау, уж видя на ЭБО, что произошло.
Совсем рядом от зеленых квадратиков с названиями, сгрудившихся у берега зловеще мерцали красные треугольники — ракетная атака противника.
— Ракетная атака! Перестроить ордер для отражения атаки, маневрирование групповое!
Командовал капитан корабля, находившийся на мостике, им, старшим офицерам, отвечающим за операцию, оставалось только смотреть…
— Заградительный огонь!
Корабли уже открыли заградительный огонь без команды. Основным средством обороны против крылатых ракет противника в Русском флоте была ЗРАК Кортик, артиллерийскую часть у нее составляли два шестиствольных скорострельных автомата, суммарная скорострельность которых превышала десять тысяч выстрелов в минуту. Сейчас — десяток установок с кораблей ордера изрыгнули стальные струи, автоматически разворачиваясь по командам локаторов. Ордер спешно выстраивался из десантного в боевой порядок, крейсеры и фрегаты эскадры выстраивались в линию, чтобы защитить десантные суда и авианосец от атаки. Те, в свою очередь, надрывая турбины, рванулись прочь, окутались дымом от дымзавесчиков, отстреливали специальные ракеты, рассыпали в воздухе мириады ловушек, включили средства РЭБ. И тоже — отстреливались, огрызались огнем, благо зенитные комплексы имелись на каждом корабле.
Прорвать оборону ордера, несмотря на внезапность атаки, крылатым ракетам не удалось. Их было около трех десятков, довольно примитивные, не способные обмениваться друг с другом информацией и атакующие индивидуально. Почти все сбили над городом — одна за другой в черном ночном небе вспухали рыжие кляксы разрывов. Несколько ракет почти прорвались к ордеру — но так же были сбиты, последняя рванула в сотне метров от настроек 'Колчака', осыпав летную палубу обломками. Чтобы добраться до огромного корабля — ей не хватило секунды.
'Колчак' снова заложил резкий маневр, так что в зале управления офицеры лишь благодаря присущей морякам сноровке удержались на ногах. Взрыв слышали все и довольно отчетливо, но раз по громкой связи не доложили о повреждении, не вызвали на связь штаб борьбы за живучесть, сидящий под палубой в специальной комнате, прикрытой броней как у линкора — значит, ракета все же в корабль не попала.
— Черт знает что! — выругался адмирал — дежурный офицер, поднимайте два разведчика с авианосца, пусть немедленно пройдут всю береговую полосу. Я хочу знать, что там есть еще.
— Есть!
— Как получилось, что при все нашей разведке мы прозевали скрытное выдвижение пусковых на рубеж старта!? Здесь кто-нибудь за что-нибудь отвечает?!
Офицеры молча пережидали гнев командующего. В чем-то гнев был справедливым — сейчас был двадцать первый век, и при наличии такого количества средств разведки прозевать выдвижение пусковых, причем нескольких — это было недопустимо. Но с другой стороны — допустив такое сближение эскадры с берегом, адмирал, даже не сам адмирал, а Главморштаб тоже допустили серьезную ошибку, хоть и вынужденную. Укрывшись в Персидском заливе от значительно превосходящих американо-британских объединенных сил, русская эскадра сделалась уязвимой от атак с берега. По сути ее можно было даже расстрелять из подошедшего к срезу воды танка прямой наводкой.
— Кто отвечает за разведку?
— Капитан второго ранга Каляев, Ваше Превосходительство.
— Где он? Почему его здесь нет?!
— Ваше Превосходительство, он должен быть на авианосце.
Веко адмирала задергалось — такое было всегда, когда он пытался взять себя в руки
— Пусть означенный капитан изволит явиться в штаб операции. Немедленно!
За капитаном второго ранга Каляевым послали вертолет, специально с 'Колчака' — не посыльный, как обычно — а целый десантный. Перелетев всего на восемь кабельтовых, вертолет завис над палубой Николая, принял на борт одного человека и уже через пять минут высадил его на палубу 'Колчака'.
Капитан второго ранга Павел Викторович Каляев был из тех, кого называют 'везунчик' вот самое подходящее определение. Подтянутый, крепкий, умеющий нравиться дамам, он был похож на актера Ивана Белкина, сыгравшего роль графа Чернецова в знаменитом сериале 'Под сенью Орла'. Увы, но Каляев был не дворянско-высокородного, а самого что ни на есть просто происхождения. Более того — он был сиротой,
