— Если б я знала, не стала бы открывать.
Для человека, чьих друзей только что пожрала мерзопакостная скотина, Радость казалась потрясающе спокойной.
— В самом деле. Но я не заметил, как оно оттуда выскочило. Я, конечно, что-то почувствовал — но не таких габаритов.
— Действуй, Шмяк, не думай. Действуй.
Она вручила мне один курдюк, и я погрузил его в каменную цистерну, стараясь за бульканьем воды различить, чем сейчас занимается монстр. Но вокруг лишь время от времени блеяли козы, да в ушах у меня стучал собственный пульс. Радость закупорила курдюк, один за другим открыла загоны для свиней и коз и выгнала всех животных на плато.
— Пошли! — крикнула она и начала спускаться по тропе к невидимой в темноте дороге.
Я вытащил курдюк из цистерны и как можно быстрее припустил следом. Луна сияла достаточно ярко, и бежать было легко, но поскольку я и при дневном-то свете дорогу бы не отыскал, в потемках мне как-то не хотелось делать ложных шагов по смертоубийственному серпантину без проводника. Мы уже почти миновали первый отрезок, когда услыхали сзади мерзкий вой, и в пыль прямо перед нами рухнуло что-то тяжелое. Переведя дух, я опознал окровавленную козью тушку.
— Вон! — Радость ткнула вниз: под скальной стеной среди камней что-то двигалось.
Оно посмотрело на нас, и ошибиться насчет сияния желтых буркал было уже невозможно.
— Назад. — И Радость дернула меня с дороги.
— Это единственный спуск?
— Либо тут, либо нырнуть с обрыва. Это же крепость, не забыл? Здесь не задумывались легкие входы и выходы.
Мы вернулись к веревочной лестнице, перекинули ее через край и начали спускаться. Когда Радость уже ступила на карниз и нырнула в проход, что-то тяжелое звездануло меня в правое плечо. Рука мгновенно онемела, и я выпустил лестницу. К счастью, пока я падал, ноги запутались в перекладинах, и я повис вверх тормашками, заглядывая в устье коридора, где стояла Радость. Перепуганная до смерти коза, ударившая меня, верещала, падая в пропасть, потом донесся глухой стук, и визг прекратился.
— Эй, пацан, ты ведь еврей, правда? — раздался сверху голос.
— Не твое дело, — ответил я.
Радость схватилась за лестницу и втянула нас вместе в пещеру как раз вовремя — мимо провизжала еще одна коза. Я проехался носом по песку и заболботал, пытаясь одновременно отдышаться и отплеваться.
— Давно я еврея не пробовал. Хороший жид — больше мяса набежит. Вот что китайцам не удается: их шесть-семь скушаешь, а через полчаса опять голодный ходишь. Не примите на свой счет, мамзель.
— Что он сказал? — спросила Радость.
— Говорит, ему нравится кошерная пища. А его эта лестница выдержит?
— Сама делала.
— Великолепно.
Мы уже слышали, как под тяжестью монстра стонут веревки.
Глава 15
Джошуа и Валтасар въехали в Кабул в такое время суток, когда по улицам бродят лишь головорезы и шлюхи (причем шлюхи после полуночи предлагают «головорезные скидки» для поддержания бизнеса). Старый чародей задремал, убаюканный верблюжьей размашистой иноходью. Поведение его сильно озадачило Джоша — примерно как и вся катавасия с демоном. Сам он в седле мог думать лишь об одном: как бы не сблевнуть. Это называют морской болезнью пустыни. Джошуа стегнул Валтасара по ноге болтавшимся концом поводьев, и старик, фыркнув, проснулся.
— Что такое? Уже приехали?
— Ты можешь контролировать демона, старик? Мы достаточно близко, чтобы ты его подчинил?
Валтасар закрыл глаза, и Джошуа решил, что он засыпает снова, — вот только руки чародея задрожали в каком-то невидимом напряжении. Через несколько секунд Валтасар открыл глаза.
— Не могу сказать.
— Но ты же мог сказать, что он вырвался.
— Тогда волна боли прокатилась по всей душе. У меня не получается близкий контакт с демоном постоянно. Вероятно, мы еще слишком далеко.
— Лошади, — сказал Джошуа. — Они быстрее. Давай разбудим хозяина конюшни.
И Джошуа повел его по улицам города к той конюшне, где мы оставляли верблюдов, когда приезжали исцелить ослепленного охранника. Лампы внутри не горели, но в дверном проеме соблазнительно позировала полуголая шлюха.
— Особое предложение для головорезов, — на латыни сказала она. — Двое на одну, но если старик не потянет — никакой компенсации.
Джош так давно не слышал римской речи, что сообразил только через секунду.
— Спасибо, мы не головорезы.
Они обогнули ее и забарабанили в дверь. Шлюха провела заточенным ногтем Джошу вдоль позвоночника.
— А кто же вы? Может, у меня найдется другое особое предложение.
Джош даже не оглянулся.
— Он — колдун двухсот шестидесяти лет от роду, а я либо Мессия, либо безнадежный жулик.
— Э-э, ну да — для жуликов скидка имеется, а вот колдуну придется оплачивать полный тариф.
Джошуа слышал, как в доме кто-то зашевелился, и чей-то голос велел ему придержать коней: хозяева конюшен всегда так говорят, если заставляют себя ждать. Джош повернулся к шлюхе и бережно коснулся ее лба.
— Ступай и больше не греши, — сказал он по-латыни.
— Ага — и как я тогда на жизнь буду зарабатывать? Навоз огребать?
И тут хозяин распахнул дверь. Он был коренаст и кривоног, с длинными усами, и вообще напоминал иссохшего сомика.
— Что у вас тут за важность такая, что моя жена не могла с ней разобраться?
— Твоя жена?
Проходя в дом, шлюха провела ногтем Джошу по затылку.
— Свой шанс упустил, — сказала она.
— Женщина, а что ты вообще тут делаешь? — спросил хозяин.
Радость выскочила стремглав на площадку и выхватила из складок халата короткий черный кинжал с широким клинком. Конец веревочной лестницы мотался перед ней как полоумный — монстр спускался к нам.
— Нет, Радость. — И я втянул ее обратно в пещеру. — Его невозможно прикончить.
— Не будь таким самоуверенным.
Она повернула голову и ухмыльнулась мне, а затем разок чиркнула по толстой веревке, не тронув лишь несколько волокон. Потом привстала на цыпочки и парой перекладин выше проделала то же самое со второй веревкой. Невероятно, как легко ей это удалось.
Радость отступила в проход и подняла кинжал так, чтобы на нем заиграл свет звезд.
— Стекло, — сказала она. — Вулканическое. В тысячу раз острее любого лезвия из стали.
Она спрятала кинжал и потянула меня за собой вглубь, но не очень далеко — чтобы можно было видеть вход в пещеру и площадку перед ним.
Я слышал, как чудовище сопит, спускаясь к нам все ближе, — и вот уже огромная когтистая нога возникла в устье пещеры, за ней — другая. Мы затаили дыхание, когда тварь добралась до подрезанной части лестницы. Массивная чешуйчатая ляжка виднелась уже почти полностью. Одна лапа потянулась к новой перекладине — и тут лестница лопнула. Монстр повис как-то боком, телепаясь на оставшейся веревке прямо перед входом. Он смотрел на нас в упор, и в желтых его глазах ярость на миг сменилась
