Стоявший позади нее Никос Вассилис весь кипел. Это надо же, она прошла мимо, словно он пустое место! А эта провокационная улыбочка и насмешливый взгляд… он чуть не взбесился! Еще ни одна женщина не осмеливалась на такое, и уж тем более из тех, что зарабатывают на жизнь собственным телом! Сузив глаза, он сверлил ей спину взглядом.
Сбоку тихонько кашлянули. Никос повернулся. Лакей вежливо пригласил его в гостиную на встречу с будущим тестем.
Бросив последний сердитый взгляд на женщину — та как ни в чем не бывало стояла, облокотившись о балюстраду, — Никос пошел к двери.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Часом позже Андреа, прямая как струна, готовая к битве, вошла в полутемную комнату, и поначалу ей показалось, что она пуста. Голос прозвучал совершенно неожиданно:
— Подойди сюда.
Андреа послушно пошла вперед. Помещение, судя по высоким книжным шкафам вдоль стен, было чем-то вроде библиотеки. Каблуки Андреа звонко стучали по паркету. В дальнем конце комнаты она увидела большой письменный стол, за ним сидел человек.
Громко стуча каблуками, Андреа держалась так, словно человек за столом совершенно ее не интересует. Наконец она приблизилась к столу и лишь тогда удостоила взглядом человека, который ее вызвал.
Прежде всего она обратила внимание на его глаза. Глубоко посаженные, они выглядывали из глазниц. Лицо было все в морщинах, старческое, но глаза по-молодому живые. Совсем черные в полумраке комнаты, они были устремлены на нее.
— Так-так, — произнес Йоргос Костакис, — значит, ты дочка этой шлюшки. — Он кивнул. — Ладно, сойдет. Годишься. Никуда не денешься.
Теплившаяся в душе Андреа слабая надежда на то, что отношение деда к ее матери изменилось, угасла в одно мгновение. Слепой гнев накатил на нее, и пришлось приложить немалые усилия, чтобы овладеть собой. Но она справилась. Поддаться чувствам и дать отпор деду означало бы только одно — пришлось бы возвращаться домой с пустыми руками. Андреа застыла под изучающим взглядом старика.
— Сделай круг, — приказал он.
Андреа повиновалась.
— Красиво ходишь.
Эти слова прозвучали как обвинение. Андреа промолчала.
— Ты что, немая?
Андреа продолжала молчать.
Говорят, глаза — зеркало души, размышляла она про себя. Если это правда, то душа Йоргоса Костакиса находилась в бедственном состоянии. Андреа никогда не видела таких ужасных глаз. Их взгляд словно пронизывал ее насквозь, и не было в них ни проблеска доброты.
— Зачем вы меня вызвали сюда?
Вопрос сорвался с ее языка неожиданно. Битва, к которой себя готовила Андреа, началась, и дед почувствовал это.
— Не говори со мной таким тоном! — прошипел он, вытягивая шею.
В ответ она вздернула подбородок.
— Я прилетела за тысячу миль по вашему вызову и имею право знать, зачем, — проговорила она как можно спокойнее, хотя сердце в груди билось как бешеное.
Он издал короткий презрительный смешок.
— Никаких прав у тебя нет! Уж я-то знаю, зачем ты явилась! Стоило только помахать перед тобой деньгами, как ты тут же сменила тон! Зачем, ты думаешь, я послал тебе кредитную карточку? Я знал, что ты сразу прибежишь! — Он наклонился вперед, положив некогда сильную руку на полированную столешницу. — Только запомни: ты улетишь в Лондон первым же самолетом, если не станешь делать то, что я тебе прикажу! В точности! Уяснила?
Пристальный, тяжелый взгляд старика было нелегко выдержать, но Андреа не отвела глаз. Выходит, Тони был прав, пронеслось у нее в мозгу, деду что-то нужно от нее. Но что? Только зная, чего хочет сидящий перед ней старик, который по злой иронии судьбы является ее дедом, она сможет потребовать у него денег.
Спокойно, девочка, спокойно…
Она подняла брови.
— Так что я должна сделать в точности.
Старик грозно свел брови на переносице, услышав сарказм в ее голосе.
— Узнаешь… в свое время. — Он выставил вперед руку, не давая Андреа заговорить. — Все, хватит. Иди в свою комнату и приготовься к обеду. У нас будет гость. Ты не умеешь себя вести, что понятно при том воспитании, которое ты получила, так что скажу одно: поменьше выставляйся. Смотри не опозорь меня в моем собственном доме! А теперь иди!
Андреа развернулась и вышла. Путь до выхода показался ей бесконечным. Сердце тяжело билось.
Прислушиваясь к его стуку, Андреа поднялась наверх, в свою комнату, закрыла дверь и бессильно прислонилась к ней спиной. Вот, значит, какой у нее дедушка! Женщину, с которой у его сына был короткий, бурный роман, он выслал из страны, беременную, без копейки денег, и обрек на нищенскую жизнь вместе с собственной внучкой, существование которой вообще не захотел признать.
Она ничем не обязана этому человеку, ничем! Он не заслуживает ни уважения, ни какой-либо привязанности.
Тревожные мысли роились в голове Андреа. Чтобы успокоиться и убить время, она решила искупаться. Было так приятно погрузиться в ароматную воду, бойкие струи джакузи щекотали ее усталые ноги, снимая напряжение с мышц. Андреа с наслаждением вытянулась, укрытая до подбородка белой душистой пеной.
Красиво ходишь…
Она как будто услышала снова эти слова, произнесенные обвинительным тоном, и сурово сжала губы.
Когда Андреа, завернутая в большое полотенце, вошла в спальню, то увидела в ней горничную. При ее появлении девушка обернулась, сделала книксен и робким голосом сообщила, что пришла помочь ей одеться.
— Мне не нужна помощь, — сердито буркнула Андреа и тут же пожалела об этом, глядя на расстроенное лицо девушки. — Ну пожалуйста, — сказала она мягко. — В этом просто нет необходимости.
Она прошла мимо огромной кровати, укрытой тяжелым, расшитым золотом покрывалом, и направилась к гардеробной комнате. Андреа открыла дверь — и остолбенела.
На перекладинах висело с дюжину платьев в прозрачных пластиковых чехлах.
— Что это?
— Господин Костакис приказал купить их для вас, госпожа. Здесь также аксессуары и белье, — проговорила с мягким акцентом стоявшая за ее спиной горничная. — Какое платье вы желаете надеть сегодня?
— Никакое, — отрезала Андреа и протянула руку, чтобы снять свои простенькие юбку с блузкой.
— Но… это не простой обед… будут гости, — растерянно пробормотала горничная. — Господин Костакис прогневается, если вы не оденетесь как надо…
Андреа оглянулась на девушку и опустила руку. Выражение лица горничной можно было описать одним-единственным словом. Страх.
Пришлось сдаться. Сама она уж как-нибудь пережила бы дедов гнев, но нельзя давать ему повод