Костакиса? Вряд ли их брак продлился бы долго, даже если бы сын Йоргоса не погиб совсем молодым. И как Йоргос допустил, чтобы вдова, уезжая в Англию, забрала с собой его внучку? Вот и получилось, что она не знает даже своего родного языка!
Ему мгновенно представилась прелестная картина: пышноволосая красавица лежит в его объятиях, а он учит ее самым важным словам, которые жена-гречанка должна уметь сказать своему мужу.
Вот такие приятные мысли блуждали в голове Никоса, когда подали обед.
Никос, наблюдая из-под длинных ресниц за своей невестой, отметил, что она ест с большим аппетитом. Хотя ему было приятно, что Андреа умеет ценить хорошую еду, — изнурительная диета, которой придерживалась Эсме, выводила его из себя, — он решил следить за ее рационом. Пока что девушка стройна как тополь, ни грамма лишнего веса, но, если будет постоянно есть как сейчас, годам к сорока непременно растолстеет. Кстати, сколько ей лет? При первой встрече он решил, что ей лет двадцать пять, но тогда странно, как это Йоргос до сих пор не выдал ее замуж. Должно быть, она все-таки моложе.
Тут его пронзила неприятная мысль. Если она выросла в Англии, то можно ли быть уверенным, что она чиста? Современные английские девушки отличаются вольностью нравов, это известно каждому греку. Девушки из высшего английского общества более не чисты как свежевыпавший снег, некоторые из них начинают половую жизнь в безобразно раннем возрасте. Девственница ли она? Никос подумал, не спросить ли об этом Йоргоса, но передумал. Ему было заранее известно, что тот скажет: Неужели это тебя так беспокоит, мой друг, что ты в случае чего готов отказаться от ' Костакис индастриз»?
А Никос знал, что он на это ответит.
Девственница или не девственница, а он женится на Андреа Костакис и получит в качестве приданого «Костакис индастриз».
Все было так вкусно, что Андреа даже почти перестала думать о мужчине, сидевшем напротив. Однако ненадолго. Не успела она окончательно успокоиться, как он заговорил с ней.
— Андреа, в какой части Англии вы живете? — спросил он учтиво, явно вознамерившись завести светскую беседу.
— В Лондоне, — ответила Андреа, отважно посмотрев на него кротким взглядом.
— Мой любимый город. Должно быть, очень беспокойная у вас жизнь, да?
— Да, — подтвердила Андреа, думая о своих двух работах, почти без выходных и свободных вечеров. Ким тоже не сидит без дела, работает в ночном супермаркете. Беспокойная жизнь, что и говорить.
— А какой, по вашему мнению, нынче самый лучший клуб в Лондоне? — продолжил Никос, упомянув названия пары самых модных заведений, о которых Андреа знала лишь из глянцевых журналов.
— Клубы не моя стихия, — ответила она.
— Понятно, — сказал Никос, довольный тем, что услышал. Клубы ассоциировались в его сознании с половой распущенностью, и ответ Андреа приободрил его. — А какова же ваша «стихия»? — не унимался он.
— Я люблю театр, — призналась Андреа. Она не лукавила, для нее не было большего удовольствия, чем отправиться с Ким в театр. Правда, случалось это не очень часто из-за дороговизны билетов.
Никос вспомнил названия двух музыкальных спектаклей, идущих в Вест-Энде, и Андреа подумалось, что он, должно быть, часто бывает в Лондоне. Она отрицательно покачала головой. Билеты на такие спектакли стоили еще дороже, чем в драматический театр.
— Я предпочитаю Шекспира, — возразила она и тут же пожалела об этом, наткнувшись на осуждающий взгляд деда. И что теперь? — подумала Андреа. — Это что, плохо, что я люблю Шекспира?
В следующую секунду все разъяснилось.
— Мужчины не любят женщин с претензиями на интеллектуальность, — пробурчал старик.
Андреа моргнула. При чем тут претензии?
— Шекспир писал понятные всем произведения, — возразила она мягко. — В его пьесах нет ничего запредельного, если только они поставлены как следует. Ими могут наслаждаться все, особенно в современных постановках, рассчитанных и на тех, кто привык относиться к Шекспиру с предубеждением.
Йоргос положил вилку и нож на стол, не отводя гневного взгляда от Андреа.
— Прекрати свою идиотскую болтовню! Если не можешь сказать ничего путного, лучше держи язык за зубами!
Андреа была поражена до глубины души. И невольно посмотрела на Никоса Вассилиса. Что, если дедов партнер разделяет его допотопный взгляд на женщин и их «интеллектуальные претензии»?
К своему облегчению, встретившись с ним взглядом, она увидела, что он заговорщицки подсмеивается.
— И что вам больше всего нравится из Шекспира? — возобновил он прерванный разговор, делая вид, будто не замечает сердитого взгляда хозяина дома.
Андреа, с радостью отметив, что гость придерживается более современных взглядов на женщину и ее запросы, приободрилась.
— «Много шума из ничего», — выпалила она, не глядя на деда. — А мои любимые персонажи — Беатриче и Бенедикт. Мне ужасно нравятся их словесные перепалки. Беатриче не спускает ему ни единой колкости, и последнее слово всегда остается за ней.
Улыбка на губах Никоса увяла. Невеста, восхищающаяся героиней, которая то и дело переругивается со своим будущим мужем, не отвечала его идеалу. Как ни хороша была Андреа, он вдруг пожалел, что она не чистокровная гречанка. Той бы и в голову не пришло перечить своему мужу!
Андреа заметила набежавшую на его лицо тень и поджала губы. Никос Вассилис, конечно, обаятелен до умопомрачения, с этим никто не спорит, но поскреби его — и обнаружишь, что он сделан из того же теста, что и дед. Такие, как они, смотрят на женщину как на бессловесную игрушку.
Андреа снова принялась за еду. Никоса, погрузившегося в думы о девушке, на которой ему предстояло жениться, беспардонно оторвал от размышлений Йоргос, который принялся выспрашивать его мнение по некоторым аспектам мирового экономического положения. Он явно хотел показать, что сыт по горло рассуждениями своей внучки. Поскольку Андреа знала много чего о своем собственном стесненном экономическом положении и ничего о мировом, она не стала возражать.
— Выпьем кофе в гостиной, но сначала я посмотрю, как дела на рынках США, — объявил Йоргос и многозначительно посмотрел на Никоса. — Присоединяйся ко мне через двадцать минут.
С этими словами он покинул столовую. Никос посмотрел ему вслед и повернулся к Андреа.
— Даже в таком возрасте ни на минуту не забывает о деле, — вздохнул он. Андреа показалось, что в его голосе сквозит восхищение.
— Мне кажется, у него и так уже достаточно денег, — едко произнесла она.
— Вам легко говорить, — отозвался Никос. — Вы всю жизнь прожили в роскоши.
Андреа от удивления чуть не задохнулась. Еще одна сказочка деда? Вслух она ничего не сказала. В конце концов, Никос Вассилис гость человека, который должен дать денег на переезд матери в Испанию.
Никос обогнул стол и, подойдя к Андреа, с улыбкой протянул руку.
— Пойдемте, — предложил он. — У нас свободные двадцать минут, почему бы ими не воспользоваться.
Решив, что компания Никоса Вассилиса намного приятнее, Андреа поднялась на ноги. Никос подвел ее к стеклянной двери — ее рука снова лежала на сгибе его локтя, отчего ее охватило уже знакомое возбуждение. Через мгновение они вышли на террасу, где встретились в первый раз.
Ночное небо пестрело звездами. Лето только начиналось, но воздух был гораздо теплее, чем в Англии. Темнота звенела от непонятных звуков.
— Что это? — спросила она.
— Цикады, — ответил Никос. Он стоял совсем рядом, почти касаясь Андреа, и ее охватило смутное чувство тревоги и волнения. — Они похожи на кузнечиков, живут в кустарниках, по ночам в Средиземноморье это самые распространенные звуки. Да вы, я думаю, уже слышали их? — произнес он
