Разноцветные “белые вороны”

С детьми–психопатами лучше начинать работать как можно раньше еще и потому, что их хаотическая кипучая энергия, по нашим наблюдениям, как бы затуманивает интеллект. Они часто толком не осознают себя, и с возрастом это может привести к вторичной интеллектуальной задержке. Если же упорядочить психическую энергию, высвобождаются силы для умственного развития.

У агрессии бывает и еще более сложная природа — шизофреническая. Такие дети в ответ на самое невинное, часто случайное внешнее раздражение (предполо–жим, кто–то толкнул, проходя мимо), дают совершенно неадекватную реакцию: начинают кричать, ругаться, бросаются в драку. Но ведь и психопат, казалось бы, делает то же самое? Есть ли какая–нибудь разница? Разница здесь–весьма существенная. Агрессия психопата ситуационна, непродолжительна, она есть следствие эмоционального дисбаланса, эмоциональной нестабильности. В то же время тут легко вызвать жалость, раскаяние, прилив самых нежных чувств к тому, кто только что был объектом агрессий. В общем, психопатическая агрессия, если можно так выразиться, легковесна, летуча. У шизофреника всё наоборот. Его агрессия концептуальна: если такого ребенка случайно задели локтем, он будет считать, что это сделано нарочно, чтобы оскорбить. А кто может оскорбить? — Недоброжелатель. Недоброжелатель — это противник, противник — враг. Таким образом агрессия не затухает, а разрастается. Порой до вселенских масштабов. Часто дети–шизофреники жалуются, что кругом одни враги. И свою агрессию рассматривают как вынужденное сопротивление враждебности окружающей среды. Переубедить их крайне трудно, в ряде случаев — невозможно. Они ригидны, т. е. негибки, непластичны. Кажется, что имеешь дело не с человеком, а с незыблемой скалой.

Мы уже упомянули, что, работая с детьми–психопатами, стоит фиксироваться на агрессий. Но при этом следует делать акцент на обучении ребенка контролировать свои чувства, умерять бурные порывы.

Фиксироваться на агрессий шизофреника следует несколько по–другому и с другой oцелью.

Во–первых, в отличие от психопата, фиксация должна происходить не в момент агрессии, а с упреждением или, напротив, постфактум. Такие дети любят анализировать, рассуждать, они резонеры. Что ж, надо этим воспользоваться.

Во–вторых, ребенку–шизофренику нужно неустанно внушать, что агрессивность — это недостаток, что проявлять ее дурно. Вроде бы, такая очевидная вещь! Но что очевидно для обычных людей, может быть вовсе не очевидно для шизофреника. В нем живет глубинная неадекватность — на уровне самых простых человеческих отношений. И он вполне может считать, что не делает ничего плохого, кидаясь на окружающих с криками и кулаками. Напротив — он может быть уверен, что это благо, что он «воспитывает хулиганов» или уж, по меньшей мере, отстаивает свое поруганное достоинство.

Главное же, что ему нужно постараться внушить: агрессия невыгодна, нерациональна. Проявляя агрессию, человек действует себе в ущерб.

Но не стоит возлагать большие надежды на логику. Она у шизофреника своеобразная и легко может завести собеседника в тупик.

Как нам кажется, одно из существенных достоинств нашего метода — метода драматической психоэлевации — это возможность навязать (а шизофренику надо именно навязывать) правильную модель поведения опосредованно, под предлогом работы над ролью.

— Вживайся в образ, — говорим мы. — Ты же артист! Ну–ка покажи,как ты сдержался и не дал сдачи, когда мальчик вчера толкнул тебя на перемене!

— Да я не сдержался, я дал сдачи!

— А ты сыграй! Изобрази! Как будто ты сдержался. И скажи, что ты в этот момент чувствовал, как ты убедил себя сдержаться… Молодец! Здорово! Посмотрите, ребята, какой талантливый актер… А как ты был потом собой доволен, горд? Покажи… Замечательно! (Бурные аплодисменты.)

Всех мы описали, только про нормальных людей забыли. А ведь и они временами проявляют агрессию. Как любой живой человек. И у детей, и у взрослых это бывает реакцией на усталость, обиду, излишнее давление со стороны окружающих, на внутренний (например, боль в животе) или внешний (ссоры близких) дискомфорт. Но эта агрессия не закрепляется, не входит в привычку, не становится патологической составляющей характера. (Хотя, если источник дискомфорта становится постоянным, это почти обязательно приведет к вторичной невротизации. Не надо забывать, что неврозы называют пограничными состояниями. Так вот: границу перейти недолго!)

Нельзя не учитывать и природных особенностей, в том числе и половых. Мальчики, как правило, более агрессивны и конкурентны, чем девочки. Да и среди мальчиков встречаются самые разные по степени агрессивности (даже в пределах нормы). Зайдите в любую ясельную фуппу: один сидит тихонько в углу и складывает пирамидку, а другой носится как угорелый и бьет в барабан. Женщин (а детей, как известно, воспитывают женщины) нередко шокирует драчливость сыновей, их пристрастие к военным игрушкам и шрам. Напрасно! Детскую агрессивность не только можно, но и полезно переводить в игровую стихию.

В б0–е годы в Германии была развернута широкомасштабная кампания по отказу от «милитаристского мышления». Для этого привлекались специалисты, которые убеждали матерей не покупать детям пластмассовые автоматы и солдатиков. В детских садах запрещали игры в войну… И что же? Спустя несколько лет те же самые специалисты, недоуменно разводя руками, констатировали резкое повышение агрессивности в подростковых группировках. Да и в детских садах заметно увеличилось число бурных конфликтов — ссор и драк. Вернули назад автоматы и солдатиков — кривая детской агрессивности поползла вниз.

Итак, мальчикам полезны шумные игры, возня, драка подушками и т. п. Только не вечером перед сном, и желательно под наблюдением (а еще лучше — при участии) взрослых.

Но самое главное, на наш взгляд, другое. Употребим в который раз столь любимое нами слово. Детскую агрессию важно элевировать, облагораживать, т. е. переводить на более высокий уровень. Очень мирным драчливый ребенок все равно не станет, но при правильном воспитании он может стать миротворцем: защищать слабых и давать отпор их обидчикам.

Вот несколько этюдов, которые мы даем агрессивным детям, если все–таки считаем нужным заострить их внимание на этом недостатке.

Этюд 1. Испорченный день рождения. У хозяина было прекрасное настроение, потому этот в тот день ему исполнилось (сколько?) лет. Он готовился принять гостей и предвкушал, как все повеселятся. Но собака была очень мрачная, грубила и ничего не хотела делать. Мало того что она не захотела помочь хозяину, так она даже отказалась его поздравить! Имениннику стало очень обидно. Что было дальше?

Этюд 2. Осторожно: злая собака! Хозяин пошел с собакой погулять. К ним подошла девочка к сказала: «Какой чудный песик! Песик, иди ко мне!» Собака подумала: «Чего эта девчонка ко мне привязывается?!» Она подскочила к девочке, зарычала и укусила ее за руку… Девочка заплакала, прибежала ее мама и закри–чала: «Сейчас позову милиционера! Где милиционер?» Прибежал милиционер и, узнав, как только что вела себя собака, сказал хозяину: «Если у тебя такая бешеная собака, придется ее арестовать». «Нет–нет, пожалуйста, не надо! — взмолился хозяин. — Это в последний раз». «Смотри, — сказал милиционер, — в последний раз…» Когда, хозяин пришел с собакой домой, у них состоялся диалог

О чем они говорили?

Этюд 3. Что же делать? Собака в очередной раз пришла со двора покусанная, и заявила, что она перессорилась буквально со всеми. Она выла, в отчаянии стукалась лбом о стену и восклицала: «Я больше не могу так жил»! Я возьму нож и всех зарежу! А потом себя! Зачем мне жить, если у меня такой характер?» Хозяин взял ее на руки, погладил и ласково сказал: «Глупая, глупая ты собачка! Почему тебе приходят в голову всякие глупости и не приходит одна простая мысль: немного умерить свою раздражительность и обидчивость?» «А как это сделать? — спросила собака. — Разве это возможно?» .«Конечно», — ответил хозяин. — Для начала ты сейчас снова выйдешь во двор и помиришься с собаками». «Но я не умею», — сказала она, «Зато я кое–что придумал», — утешил ее хозяин.

Что именно он придумал? Что было дальше?

«НЕ ХОЧУ — И НЕ БУДУ!»