— У нас проблемы. Леня Подольский активизировался, сжег наш офис вместе с заправкой вчера ночью. Наезжает на другие точки, даже на те, что находятся не в его районе.
— Вы звонили Андрюше?
— Звонил, он говорит, что ничего не предпримет без вашего приказа.
— Странно, — сказал я. — Это на него не похоже.
Поджог офиса был объявлением войны, на такую угрозу Андрюша должен был реагировать автоматически.
— Он не хочет вмешиваться, шеф. Подольские собрали много стволов, больше, чем он предполагал. Он тянет время, зная, что вы… неадекватны. Хочет подождать, пока все само собой рассосется.
— Сколько волка ни корми… — пробормотал я.
Хотя ничего удивительного в поведении Андрюши я не видел. Бандит, он бандит и есть, нельзя ожидать от него вассальной преданности.
— Но если вы с ним поговорите сами… — сказал Александр.
— Дайте мне трубу, — попросил я.
— Его номера не отвечают. Ни сотовые, ни домашние.
— Он вообще жив?
— Вчера был жив, я его видел.
— Прячется, — сказал я. — Значит, сильно его напугали.
— Они — отморозки, а он — нет, — сказал Александр.
— Трубу! — потребовал я.
Он вытащил из кармана свой сотовый телефон и приготовился набрать номер.
— Нет, так не пойдет, — сказал я. — Освободите мне руку.
— Шеф, врачи…
— Александр, — сказал я, — кто тут ваш непосредственный начальник, а?
Он распутал ремни, стягивающие мою правую руку, и вложил в нее телефон. Кусочек пластика тут же выпал из онемевших пальцев, и Александру пришлось подбирать телефон с пола и повторять операцию.
В пальцах кололо от восстанавливающегося нормального кровообращения, я еле смог набрать известный мне одному номер. Трубку на том конце сняли после первого же гудка.
— Алло.
— Здравствуй, Тенгиз. Как дела, дорогой?
— Потихоньку, — сказал Тенгиз с неизжитым даже после двадцати лет жизни в Москве кавказским акцентом. — Как сам, Иван?
— Ты же знаешь, Тенгиз.
— Знаю, знаю, сочувствую. Что я могу для тебя сделать?
— А что ты можешь для меня сделать, Тенгиз?
— Иван, ты же знаешь, для тебя я могу сделать все.
— На меня наезжают, Тенгиз.
— А что твой Андрюша?
— Испугался мой Андрюша.
— Ай, как нехорошо. Я говорил тебе, Иван, Андрюша — шакал. Ты слишком его к себе приблизил.
— Ты всегда был мудрее меня, Тенгиз.
— Ты льстишь старому человеку.
— Я слышал, у подольских сильная бригада.
— Ты же знаешь, Иван, на любую силу всегда найдется другая сила, еще сильнее.
— Ты сделаешь это для меня?
— Считай, уже сделал, Иван.
— Я у тебя в долгу, Тенгиз.
— Какие долги могут быть между нами? — спросил Тенгиз. — Ладно, выздоравливай, ни о чем больше не беспокойся. Тебе нервничать нельзя.
— Спасибо, Тенгиз.
— Увидимся еще, да?
— Непременно, Тенгиз.
Он положил трубку, я нажал на отбой и вернул Александру телефон. Мой зам удивленно на меня смотрел.
— Что вы только что сделали, шеф?
— Задействовал нашу последнюю линию обороны, — сказал я. — Решил все проблемы. Теперь вы сделайте для меня одну вещь.
На лице Александра промелькнула тень испуга. Боится, что я его попрошу освободить меня и раздобыть какие-нибудь носильные вещи. Не хочет быть пособником бегства больного из психушки.
— Что?
— Я сделал достаточно для нашего бизнеса, — сказал я.
На самом деле, даже больше чем достаточно. Минуту назад я подписал смертный приговор своим врагам. Леня Подольский уже покойник, да и Андрюша тоже. Тенгиз не из тех людей, кто бросается словами, и долго объяснять ему тоже не надо.
— Теперь вы ответите на мои вопросы.
— Хорошо, — с видимым облегчением согласился Александр.
— Как давно это со мной произошло? — сказал я. — И что, собственно говоря, это такое?
— Доктор говорит, вас нельзя беспокоить…
— Александр, я уже беспокоюсь. Когда это случилось?
— В день первого наезда подольских, шеф, — сказал он тихо. — Вас нашли на парковке рядом с вашей машиной. Вы лежали на асфальте, и мы подумали, что случилось худшее…
Знаю я, что они подумали. Что шеф задрал ногу и пописал не на то дерево, и мгновенно получил ответку. Но на такую оперативность подольские не способны.
— Как давно?
— Три недели, шеф.
— Какой диагноз?
— Шеф, я не…
— Вы знаете диагноз, Александр, — сказал я. — Не верю, что не знаете. Говорите.
— Э-э-э…
— Я все еще жду.
— Шизофрения, — выпалил он. — Вялотекущая, отягощенная кататоническим кризом или еще чем-то там.
— Бред, — сказал я. — Шизофрения — не ветрянка, ею нельзя заразиться, и она не начинается просто так. Должны быть симптомы.
Он виновато развел руками, как будто и в самом деле посодействовал развитию моего заболевания.
— Так говорят врачи.
— Меня проверяли? — спросил я. — Может, мне вкололи какую-то психотропную гадость?
— Нет, шеф, — сказал он. — Проверили сразу же, как только доставили вас сюда. Все чисто.
— Значит, я сам тронулся, — сказал я.
Александр промолчал. Любой комментарий с его стороны был бы нетактичным.
— Дать вам сигарету, шеф? — спросил Александр.
— Я бросил, — сказал я и заметил удивление в его глазах. — Да, ваш босс свихнулся настолько, что бросил курить.
— Шеф, — сказал он, — я пойду, мне надо…
— Идите.
Даже здесь, даже привязанный к койке, даже буйный сумасшедший, я все равно был его начальником. И только что при помощи одного телефонного звонка продемонстрировал, что даже из
