Острове Грез, было сухое лето) Энрик скорей ощупью, чем зрением, запомнил эту надпись, вырезанную ножом внутри пустого ствола дерева, куда забился и где умер и истлел молодой космолетчик Эку Нэинии, сбежав из подневольного гарема в джунгли Острова. Теперь первые буквы завещания Друга туанская молодь выводила струей краски по стенам, подростки-яунджи вышивали на головных повязках, а юное манхло в Сэнтрал-Сити выкалывало у себя на запястьях. И все ждали его – Пророка, избранного Другом.
– Экипаж лифта рад приветствовать…
– Пророк в трансе, ему нужен полный покой, – предупредил на ходу Тиу-Тиу; проскочив капитана, они вошли в каюту экстра-класса – Энрик впал в кресло, менеджер приглушил свет, а Тиу заходил восьмерками, поглядывая на Пророка.
– Странно, у меня в прислуге нет киберов, – тихо произнес Энрик одну из мыслей и опять умолк. Менеджер с шепотом отжал Тиу в уголок:
– Какая-то война киборгов в Сэнтрал-Сити; патрон хочет поучаствовать. Плюс – эстрадная крыса его оскорбила при всех, надо воспользоваться взлетом рейтинга.
У Тиу улеглось смятенье на душе. О, Энрик! Кто с тобой сравнится в умении ловить момент!.. Разве что я, Тиу-Тиу, диктующий бюрократам и дворянам высшей цивилизации, что им носить в следующем месяце.
– Нагруз будет полный, – менеджер с малозаметным поклоном принял у повелителя моды золотую форскую сигарку. – Штаб социальных прогнозов Церкви предполагает сорок-пятьдесят исков к патрону за воображаемые приставания десятилетней давности; это мы загасим, не дав дойти до суда, а вот с возбуждением молодняка придется повозиться. «Верные» раззадорены, ждут только его кивка, чтоб начать крупномасштабные акции. Патрон их придержал – надолго ли, не знаю. Если власти сочтут, что индекс агрессивности ребят выше 17, концерты могут запретить. А, представляете?..
– Зато продажа дисков возрастет в три раза.
– …и патрон устроит что-нибудь из ряда вон, – поделился опасениями менеджер. – Его крутит сильнее, чем обычно.
– Подготовь запасной вариант – выступление в элитном клубе; уж это запретить они не смогут. Пусть он хоть подожжет клуб – истеблишмент будет в восторге.
– Этого мало, – менеджер мыслил рейтингом, пиаром и опросами электората, и Город знал лучше, чем Тиу, чья сфера – «солнечная тысяча» престижнейших семейств, Двор, Канцелерат, парламент и дворянская палата. – Чтоб взять приз по максимуму, нужен охват низовой массы, от манхла и чуть выше в «синий» слой – там религия воздаяния лучше идет. Полный стадион и скандал нам выгоднее, чем любые выходки в тусовке VIP…
– Вы оба умные, – громко подытожил Энрик, не поворачивая головы. – Кончайте болтовню. Или я выкину обоих.
В коллекции впечатлений менеджера не хватало зрелища «Пророк считает углы головой поставщика Двора Его Величества Правителя», но – все впереди, с Энрика и это станется. Организатор выступлений с кутюрье-магнатом отступили в коридор и рассуждали там об Энрике, пока нежный бесполый голос не велел всем провожающим покинуть лифт.
Громоздкий ящик лифта стыковался с орбитальным вокзалом, команда клипер-курьера деловито и быстро готовилась к старту, кто-то ласково предлагал Энрику занять место в гелевом ложементе – «Предстоит скачок, господин», а Энрика здесь не было, Энрик с незримыми муками пробивался сквозь запредельную тьму в поисках бледного лица без глаз, которое – одно оно – может дать ему уверенность в себе. Друг, Друг мой единственный, где ты?..
– …а глаза у него – как у Туанского Гостя, – вещал штурман, проверив расчет перехода в скачок, – синие! Это не случайно, это знак Судьбы…
– Так называемый Туанский Гость, – заметил командир, – робот-разведчик Аллу-Халь-882, и глазки его – лазерный параллактический дальномер. Чистое совпадение. Внимание, готовность.
– Есть готовность.
Клипер-курьер каплей сорвался с причала и начал ускоряющееся падение в великую пустоту Космоса, вдаль от иссиня-серого шара планеты.
– Тридцать шесть сотых до рубежа скачка.
Огни на пультах гасли и загорались ожившей мозаикой. Во тьме Энрик почувствовал прохладное дуновение, словно открылась дверь и потянуло сквозняком – колкий озноб прошел по коже, воздух стал свеж и легок, дыхание освободилось от томительного гнета. Сияние возникло прямо в голове, расширяя зрение, слух, осязание за пределы корабельной скорлупы. Он видел горящие звезды, он ощущал ногами влажный мох, он, как змея, скользил между деревьев, его оглушал цокот ночных насекомых.
– Девять сотых до рубежа скачка.
– Автоматический режим, телеметрическая проверка ближнего пути.
– Достигнуто безопасное удаление от всех объектов Кон-Туа; в радиусе поля скачка, и по курсу кораблей нет.
Энрик прорвался сквозь ночь – у костерка, озаренный слабеющим пламенем, сидел, положив голову на колени, Друг. Темный от неизбывного горя, бледный от боли за всех, кто страдает, Друг поднял лицо:
– Ничего не бойся. Наступай; я буду рядом, – голос казался шорохом листвы и исходил не от сидящего, а сзади.
Костер, полыхнув напоследок, погас; тьма сомкнулась, облегла мягким, податливым гелем, а другой, куда более призрачный голос произнес:
– Начинается переход в скачок. Выдохните и расслабьтесь; переход продлится восемь секунд.
Энрик неслышно рассмеялся; его переполняла невесомая божественная сила; казалось – пожелай, и обгонишь корабль.
Звезды погасли, и все на борту притворились на восемь секунд мертвецами, чтобы воскреснуть в ином
