лишь мелькали смутные, расплывчатые тени, а потом дверь закрылась.
Вера, его обожаемая Вера там – она открыла дверь доктору Оливеру Кэботу, приглашая его в любовное гнездышко. Наверное, сейчас она расстегивает «молнию» у него на брюках, берет его член в рот – однажды они с Верой попробовали такой способ; перед тем она ужинала с подругой и изрядно нагрузилась. Был жаркий летний вечер…
Росс подкрутил линзы окуляра. Вот она снова показалась в окне кухни. Рядом с ней стоит доктор Оливер Кэбот. Вера машет рукой в его сторону; они разговаривают, что-то обсуждают.
Волна холодного ужаса охватила Росса; ему показалось, что они его заметили.
Его машина надежно укрыта, припаркована за пабом в километре отсюда, если ехать по главной дороге. Доктор Оливер Кэбот никак не мог ее заметить. Росс понимал: беглецы настороженно отнесутся ко всем незнакомым машинам. Вера, наверное, рассказала своему любовнику о том, что к дому подъезжала серебристая машина. Поэтому во второй раз он подошел к дому пешком, переодевшись в охотничий костюм. Он вполне мог бы сойти за местного, который отправился погулять. По пути он не встретил ни души; да и его вряд ли кто заметил. Сейчас без десяти пять. Чтобы добраться до машины, ему понадобится минут двадцать. Интересно, долго ли они намерены здесь оставаться? Они провели здесь прошлую ночь, значит, решили, что они в безопасности. Внутренний голос подсказывал Россу: скорее всего, они и эту ночь проведут здесь, а может, останутся и на более долгий срок.
Если ему повезет, если погода не переменится, ночь будет темная. Ветер и дождь – настоящий дар Божий: когда он вернется, шум машины будет заглушён.
105
– Мама, что я тебе покажу! Иди сюда! – Алек стоял у подножия лестницы, широко раскрыв глазенки от возбуждения. – Иди скорее!
Оливер стоял на коленях в огромной гостиной, стараясь разжечь дровяную печь. Вера, расслабленно сидя на диване, смотрела в большое панорамное окно на пышные цветочные клумбы и газон огороженного садика. По крышке бассейна барабанил дождь. На коленях у Веры лежал раскрытый номер «Ивнинг стандард», привезенный Оливером из Лондона; она маленькими глотками пила австралийское шардоне, похожее на нектар.
Первая газета, которую она прочитала за много дней, и первый бокал спиртного – она не пила почти неделю. С непривычки вино ударило ей в голову. Приятное чувство! Теперь, когда Оливер вернулся, она успокоилась. В комнате слышалось приятное потрескивание; запахло растопкой. Она отпила еще.
О гибели брата Оливера в газете ничего не было. Новость уже устарела. Вера улыбнулась сыну:
– Что ты хочешь мне показать, милый?
– Поднимись со мной – сама увидишь.
Алек весь день вел себя примерно; в промежутках между мультиками по двум спутниковым каналам строил космический корабль из набора «Лего» – «Звездные войны» – и обследовал дом.
– Ладно, – сказала она, – пошли. Надеюсь, там у тебя что-то хорошее.
Она поднялась с дивана и почувствовала, насколько устала. Измучена, вымоталась, истощена.
А может, еще немного одурманена?
Алек взобрался вверх по дубовой лестнице; она медленно шла за ним. Каждая ступенька давалась ей с большим трудом. Наконец они оказались на галерее второго этажа. Комната, в которой спал Оливер, находилась слева, а та, где спали они с Алеком, – впереди. Алек свернул направо и скрылся за дверью.
Войдя следом за сынишкой, Вера очутилась в спальне, красиво обставленной антикварной сосновой мебелью. Огромная кровать была накрыта белым кружевным покрывалом. Алек лукаво смотрел на нее.
– Милый, мама очень устала. Что ты хотел мне показать?
Он нырнул в платяной шкаф и вскоре вылез оттуда, держа в руках длинный шест с крюком на конце. Потом он задрал голову и посмотрел вверх. Проследив за его взглядом, Вера увидела дверцу, которая вела на чердак.
– Алек, по-моему, не стоит…
Но он уже зацепил крюком металлическое ушко на дверце – да так ловко, словно занимался этим всю жизнь. Сильно потянул, и крышка люка опустилась вниз. К ней была прикреплена металлическая лесенка. Снова зацепив крюком, Алек вытянул лесенку до пола.
И начал карабкаться наверх.
– Алек, милый, я…
Но он уже исчез в люке. Через несколько секунд наверху зажегся свет. Вера, которая всю жизнь боялась высоты, крепко схватилась за поручни и стала медленно подниматься.
Когда ее голова и плечи пролезли в люк, она замерла в изумлении. Здесь, наверху, оказался настоящий детский рай. Огромный изолированный чердак с деревянным полом. Кровать накрыта покрывалом с изображением Человека-паука. И повсюду разбросаны игрушки – на полу, в открытом ящике комода. На противоположном конце, бок о бок, стояли огромные игрушечные электрические железная дорога и гоночная трасса с машиной.
– Мама, тот дядя сказал, что сегодня я могу спать здесь. Можно, мамочка?
– Оливер разрешил тебе спать здесь?
Алек кивнул, опустился на колени и поднял с пола маску для Хеллоуина с выскакивающим глазом.
– Здесь очень удобно, милый.
– Значит, можно? Можно? – прогудел он из-за маски.
– А ты не будешь бояться спать один?
– Нет!
Вера подошла к кровати, потянула покрывало. Постель была застелена; простыни сухие.
– Дом не наш; вряд ли хозяевам понравится, если ты будешь спать в этой кровати.
– Дядя сказал, что можно.
Не снимая маски, Алек бросился к игрушечной гоночной трассе и нажал выключатель на стене. Потом схватил пульт и нажал кнопку. Резко зажужжав, спортивная машинка побежала по рельсам и перекувырнулась на повороте.
– Догони меня!
– Потом. Пойду приготовлю тебе ужин.
Когда Вера спустилась вниз, ее приветствовал удушающий запах дыма и жалобный вой. Встревоженная, она бросилась в гостиную. От камина поднимались клубы черного дыма. Вой сделался почти нестерпимым. Противопожарная сигнализация, догадалась она.
Оливер кашлял.
– Вот, пытался разжечь эту штуку. Должно быть, дымоход забился; наверное, там птичье гнездо или что-нибудь еще.
Вера поскорее распахнула все окна. Прошло несколько минут, прежде чем дым выветрился и сигнализация смолкла.
– Идея оказалась не слишком удачной, – сказал он.
Она улыбнулась, взяла бокал и допила остаток вина.
– Не всем же быть удачными.
Подойдя к ней, с черными руками и лицом вымазанным сажей, он поцеловал ее в губы.
– Где Алек?
– Наверху, на чердаке, заваленном игрушками. Он сказал, ты позволил ему спать там – правда?
– Если он хочет – конечно. Джерри специально обустроил чердак для детей – у него целая куча племянников, племянниц и крестных детей, которые приезжают погостить.
Заметив выражение, мелькнувшее у него в глазах, Вера улыбнулась:
– Значит, если он будет спать наверху, мы с тобой сможем немного побыть вдвоем?
