Вдруг – откуда только взялись силы! – она в ярости крикнула:
– Нет, Росс! Сначала ты, черт возьми, выслушаешь меня!
На мгновение он застыл, пораженный ее неожиданным тоном.
Смягчив голос, Вера продолжала:
– Если ты правда меня так любишь, как говорил, тогда тебе нужно повернуться и уйти отсюда.
Он заморгал глазами. На лице появилось неуверенное выражение. Потом он сказал:
– Отойди от двери.
– Росс, я серьезно. Я умираю, тебе это известно, и мне тоже. Может быть, твои таблетки и помогут, но я так не думаю, и мне кажется, что ты в глубине души тоже в них не веришь. Если ты в самом деле любишь меня, тогда отпусти меня, и я смогу прожить остаток жизни так, как я хочу.
– Отойди от двери!
Голос его чуточку изменился. Неуверенность росла.
– Росс, если ты убьешь Оливера, ты тем самым убьешь и меня.
– Уйди.
– Думаешь, очень круто целиться в меня из ружья? Я всегда считала тебя сильным. Мальчиком ниоткуда, которому удалось стать одним из ведущих врачей в стране. Все тобой восхищаются. Как ты думаешь, будут ли тобой восхищаться, если ты пристрелишь собственную жену?
– Вера, уйди с дороги.
– Если хочешь показать характер, оставь нас в покое. На это требуется настоящая сила.
Росс посмотрел на жену, потом на крошечную красную точку на конце стволов. Шлюха! Еще смеет жалеть его… Вдруг перед его мысленным взором появилась картина: она лежит в постели, обхватив ногами голого доктора Оливера Кэбота, извивается под ним и стонет от удовольствия… И еще какой-то звук раздался в ночи, перекрывая завывания ветра и шум дождя. Обернувшись через плечо, он различил во мраке вспышку голубого света. Еще одну.
Завывания становились все громче.
Сирена!
– Ты вызвала полицию! – Он крепче перехватил ружье, положил палец на спуск.
– Нет… ради всего святого, как я могла бы это сделать?
Он целил в точку между грудями – в свое время он так старательно их моделировал! И вдруг оказался на земле – так же, как неожиданно оказался на полу в пабе. На него смотрели две Веры. Потом их стало четыре. Он яростно водил ружьем, целясь в каждую из них по очереди.
Сирена все ближе.
Постепенно очертания Веры снова обрели резкость. И тут какая-то неведомая сила отшвырнула ее в сторону. Из двери на него метнулся вихрь. Шарлатан, голый, бросился прямо на него.
Росс взвел курок. Проклятый предохранитель! Он отвел его большим пальцем и снова взвел курок. Глухой звук выстрела отдался эхом в ушах, когда он бросился на тело голого мужчины. И вдруг волосы обдало жаром, и стало трудно дышать.
Дом был объят пламенем.
Росс услышал дикий крик, перекрывающий рев сирены.
Это кричала Вера.
– Алек! Росс, там наш сын!
Росс упал на колени и заглянул ей в лицо, но лицо подтверждало то, что кричал ее голос. Она говорила правду.
– Идиот! Проклятый дурак! Ради бога, он там, в доме, спит на чердаке! – Вне себя, она метнулась прямо в разъяренное пламя.
Росс, спотыкаясь, бежал за ней, тащил ее назад, чувствуя, как лицо обдает жаром.
– Где?
– На чердаке, идиот несчастный! – Она била его кулаками по лицу, толкала, щипала. – Пусти меня! Пусти меня! Там мой сын, он там!
Пытаясь удержать, успокоить ее, он сказал:
– Вера, как попасть на чердак? Отвечай! Как попасть на чердак?!
Она вырвалась, снова кинулась к двери. Росс схватил ее и оттащил в сторону. Она развернулась к нему; она дралась как львица, вырывалась, готовая кинуться в пламя. Росс ударил ее в лицо. Она упала и покатилась по земле.
– Псих проклятый, там твой сын!
Он обернулся. Доктор Оливер Кэбот вставал с земли – с трудом, пошатываясь. Губы и нос были в крови, на голове недоставало клока волос, как будто с него сняли скальп.
– Боже, о боже! – бормотал Росс, сам почти в истерике. – Алек. О господи! – Он взглянул вверх, на мансардное окно, в котором горел свет.
Оттолкнув шарлатана с дороги, Росс побежал направо, потом налево, глядя на дом, соображая, как можно попасть туда и куда огонь еще не проник. Окно, которое он разбил, – сзади.
– Алек! – крикнул он. – Алек, это папа!!! Папа здесь!
Он забежал за угол, перемахнул через проволочную ограду, пробежал вдоль задней стены, истерически выкрикивая:
– Алек! Алек! Алек!
На первом этаже пламени пока не видно. Росс обежал дом со стороны паддока[1] и влез внутрь через разбитое окно кабинета. Потом подбежал к двери, которую незадолго до того притворил, и открыл ее.
Не помня себя, он совершил ту же ошибку, что и пациенты, поступавшие к нему из ожогового отделения: он открыл дверь в комнате с открытым окном, тем самым дав доступ кислороду. Давая пламени топливо.
Из коридора на него обрушилась лавина огня, и дышать сразу стало невозможно. Росс, кричащий от дикой боли и ужаса, превратился в ослепительный огненный шар.
Оливер взобрался наверх по водосточной трубе. Когда снизу послышался звон разбитого стекла, он посмотрел вниз. По лужайке с воплем «Алек! Алек! Алек!» металась фигура, объятая пламенем.
Потом она упала, покатилась, испуская искры по земле, отчаянно пытаясь сбить пламя.
– Помогите! Я ничего не вижу! Где я? Помогите! Помогите найти Алека! Помогите мне найти сына!!!
Оливер отвернулся. Он должен успеть.
Задыхаясь в окруживших его клубах густого дыма, он подтянулся на водосточном желобе, радуясь, что у Джерри Хаммерсли нормальный, металлический желоб, а не пластиковая дрянь. Поискал ногами точку опоры, нашел крошечный выступ, подтянулся повыше. Кое-как забравшись на крышу, он пополз на четвереньках, как обезьяна, оскальзываясь на скользкой черепице. Наконец он добрался до мансардного окна, где горел свет, – окна на чердаке, где спал Алек.
Через окно он увидел Алека, который стоял у кровати в пижаме. Снизу, из открытого люка, на чердак начали прорываться языки пламени. Если он разобьет окно, произойдет взрыв. Оторвав от крыши кусок черепицы, он постучал по стеклу. Алек поднял голову.
Оливер понял, что мальчик его, скорее всего, не видит. Он прижался носом к стеклу и позвал:
– Алек! Это я, Оливер! Ты можешь закрыть люк?
Алек молча смотрел на него, открыв в ужасе рот, но не был в состоянии выговорить ни слова.
Можно рискнуть и чуть-чуть приоткрыть окно. Оливер начал бить по стеклу; наконец разбился маленький кусочек. Оливер заткнул дыру пальцем и прижался к ней губами.
– Алек, сейчас тебе придется проявить смелость. Возьми наволочку, намочи ее в раковине, надень на голову, потом нагнись и закрой люк на крючок.
Алек покачал головой. Его трясло от страха.
– Нет, нет, нет!
– Алек, подойди поближе, наклонись ко мне.
