Он стоял в спальне своей матери и наблюдал, как двигаются белые костлявые ягодицы голого мужчины – вверх-вниз. Увидел ее голые ноги, которые обхватили мужчину за талию, увидел, как выгнулась ее спина, как волосы разметались по лицу и по подушке, щеки раскраснелись от возбуждения.
Канистра с грохотом упала на пол, и тут она проснулась и увидела его.
– Оливер!!!
Ужас в ее голосе был для него сладкой музыкой.
– Оливер, о боже мой!
Докторишка тоже проснулся и заморгал, привыкая к свету. Оба голые, сидят в постели, разинув рты, пялятся на него в страхе, натянули простыню до самой шеи, пытаясь прикрыться – закрыться от него. Вот дураки!
Он вскинул ружье и прицелился.
– Росс… Нет, Росс. Прошу тебя, Росс. Прошу тебя, не надо, нет, нет, нет!
Росс улыбнулся. Впервые за очень долгое время он успокоился.
– Дышите глубже, – посоветовал он. – Дышите глубже, вы оба!
Шарлатан унюхал первым. Росс увидел, как его глаза расширяются еще больше. Потом унюхала и сука.
Голос ее упал на несколько октав и сделался похож на вой раненого животного:
– Росс, нет, нет, Росс, не надо, нет, Росс, нет, нет, нет!
– Вера, вылезай из постели и одевайся.
– Прошу тебя, Росс, не надо!
– Я сказал, вылезай из постели, шлюха, и одевайся!
Не сводя взгляда с его лица, она выскользнула из постели и, спотыкаясь, нагнулась. Пристальный взгляд Росса переместился к шарлатану, а потом снова к ней. Ее нагота была ему неприятна; его раздражало то, как трясутся ее груди, его раздражали ее голые колени, ее худые ноги внушали отвращение.
Она оступилась, подняла трусики, жалобно всхлипывая, потеряла равновесие, запрыгала на одной ноге, судорожно натягивая клочок ткани. Чтобы не упасть, схватилась за столбик кровати. Он бросил взгляд на шарлатана, и в мозгу мелькнул огонек узнавания. Они уже встречались где-то, причем совсем недавно.
Снимки, сделанные Кейвеном?
Нет, он видел его самого, но где?
– Мистер Рансом, – произнес шарлатан дрожащим голосом, – не причиняйте вред своей жене. Во всем виноват я. Давайте поговорим, обсудим…
– Заткнись! – заорал Росс, целясь в него. – Одно слово, и я стреляю! Запомни, сволочь: всего одно слово… – Он повернулся к Вере: – Скорее, сука! Раздевалась-то, наверное, быстрее!
– Мистер Рансом… – снова начал Оливер Кэбот.
Росс выхватил из кармана одноразовую зажигалку, купленную на бензозаправке, и поднял ее повыше, держа большой палец на кремне.
– Я сказал, заткнись, шарлатан, знахарь чертов!
Докторишка молча пялится на него; взгляд перебегает от него к Вере, ноздри раздуваются.
Вера кое-как влезла в джинсы, натянула синий вязаный свитерок, затем сунула ноги в туфли.
– Росс, прошу тебя, давай поговорим.
– Свяжи его! – приказал Росс.
– Что… ты имеешь в виду? – спросила она дрожащим голосом.
– Свяжи его, шлюха. Привяжи к кровати. Раньше тебе нравились такие игры!
В изножье кровати валялся халат. Росс сунул зажигалку в карман, наклонился вперед, вытянул пояс из петель и швырнул ей.
– Вокруг него, а потом к столбику.
Целясь то в Веру, то в Оливера Кэбота, Росс пятился к платяному шкафу с раздвижными дверцами. Открыл шкаф; в глаза бросилась вешалка с галстуками. Сорвал целую связку и швырнул ей в лицо.
– Вот, свяжи его!
– Мистер Рансом… Росс… – сказал Оливер.
Росс двинул его в челюсть двустволкой, разбив в кровь губы.
– Я сказал – молчать, шарлатан! Разве ты не привык молчать во время своих поганых медитаций и прочего дерьма?
– Росс, – жалобно молила Вера, – Росс, пожалуйста…
Она связала Оливера, распростертого на спине, как велел Росс: руки к верхним столбикам, ноги – к нижним. Затем Росс сдернул с него простыню и стал разглядывать обнаженное тело.
– Что, шарлатан, не стоит? Какая жалость!
Подбородок Оливера был весь в крови.
Вера посмотрела на мужа:
– Росс, пожалуйста, поговори со мной. Так ты ничего не добьешься… Ты просто спятил…
– Выходи из комнаты, сука!
Вера с отчаянием посмотрела на Оливера, потом перевела взгляд на Росса.
– Я его не оставлю. Если хочешь убить его, тебе придется убить и меня. Все равно я умираю – несколькими месяцами больше, несколькими меньше, какая разница?
– Убирайся отсюда.
– Нет.
Росс выхватил зажигалку и поднял ее повыше. Рука у него дрожала. Вера посмотрела Россу в лицо, посмотрела на ружье, потом на зажигалку. В глазах у нее что-то блеснуло – он не успел угадать, что именно. Однако ее взгляд ему не понравился. И прежде чем он успел сообразить, что она собирается делать, она бросилась на него и впилась зубами ему в руку.
С воплем боли он выпустил зажигалку, которая упала на пол, и спустил курок.
Выстрела не последовало.
За долю секунды Росс понял, что успела сообразить его стерва жена. В прошлом году он несколько раз брал ее с собой в лес и учил стрелять по мишеням. Она увидела, что предохранитель поднят, будь он неладен, и дробовик не выстрелит.
Пальцем одной руки Вера выдавливала ему глаз, а второй рукой била в лицо – с такой силой, что заболели костяшки, но она этого не замечала. Она царапала его, рвала за волосы, дралась, как кошка.
Росс попятился, споткнулся, повалился на спину. Вера, вцепившаяся в него, тоже упала. Уголком глаза она следила за ружьем.
Вдруг она метнулась в сторону, схватила ружье и бросилась к двери. Выбежала на площадку, ударилась о перила лестницы. Обернулась. Росс, спотыкаясь, шел к ней. Она прицелилась в него, но тут же опустила дробовик. Бензин. Стрелять нельзя.
Вера поспешила вниз по лестнице к входной двери.
Росс уже был на середине лестницы. Вера торопливо схватила цепочку, сняла ее, откинула задвижку, и дверь открылась.
Цепкая рука схватила ее за горло.
Крича, с трудом вырываясь, чтобы вдохнуть воздуха, она рвалась вперед, молотя в воздухе руками и ногами. Потом она полетела ничком на гравий. Услышала, как за спиной лязгнул затвор, но, прежде чем она успела опомниться, Росс схватил ее за волосы и вздернул голову вверх, а потом со всей силы ударил головой о землю. Страшная боль на миг ослепила ее; когда она подняла глаза, то увидела, что Росс с ружьем в руках с трудом поднимается на ноги.
– Прочь с дороги, шлюха!
Тяжело дыша, Вера перегородила дверь:
– Нет, Росс, не делай этого!
Он прицелился в нее.
– Уйди с дороги!
