представлял чтоб осажденные предатели долго продержались.
«Как ты думаешь, мы сможем взять кого-то живьем?» Не то, чтоб нам нужны были полезные разведданные, если наш опыт с Мадасанцами чего-то стоил, но все, что мы сможем узнать о главных боевых силах до того как они придут, будет бонусом.
«Хорошая идея, сэр», – вставил Жак, материализовавшийся за спиной.
«Там осталась только пара из них.
Идите туда с честным серебром, оно им не нравится, еретикам.
Они сдадутся прежде чем успеете сказать «Император защищает».
Что ж, это не было планом, но это было лучшем, и я решил проверить свои дуэльные навыки против пехотинцев еретиков, так что после нескольких секунд переговоров с ДПО, они начали подавляющий огонь по хрупкому убежищу выживших.
Он не был особенно хорошо скоординирован, но он делал работу, и как только я убедился, что внимание наших целей было полностью отвлечено, я рванул прямо в горящие обломки, с Юргеном по пятам.
(Честно говоря, в этот момент я больше волновался о случайном попадании в спину от ополчения, чем о любом возмездии еретиков).
Жар был сильнее, чем я ожидал, он ударил меня в лицо, когда мы уклонялись от кусков обломков, и пассажиров, которые не пережили начальное столкновение.
Мы полностью врасплох застали предателей, солдат в униформе Перлии был выжжен до жирного пятна выстрелом из мелты Юргена, пока я подстрелил Мадасанца с другого фланга единственным лаз- разрядом.
После этого остался только один выживший, одетый в неряшливую шинель, с красным кушаком, завязанным на талии, целившийся в мою сторону из лазпистолет.
Пораженный, я замешкался на удар сердца, зная, что промедление может стоить мне жизни, но несмотря на это я не мог преодолеть импульс.
«Донал?» – спросил я, до сих пор не веря в улики, увиденные своими собственными глазами.
«Смерть слугам …» – начал он, затем выражение замешательство пробежало по его лице и его прицел задрожал.
Сильный порыв запаха тела Юргена, усиленный как всегда высокими температурами прибыл к моей спине, за мгновение до самого тела.
«Комиссар? Что происходит?» – Его мучительное выражение, настолько отличное от спокойной самоуверенности, которую я видел, усилилось.
«Я не совсем уверен», – сказал я, подходя вперед, с Юргеном сбоку, мелта опять была готова выстрелить.
Чем ближе мы подходили, тем кажется более пораженным становился Донал.
«Я думал ты погиб».
«Если бы!» – сказал Донал, с неожиданной страстностью, разрывая свою шинель и бросая ее в ближайшее пламя.
Когда она опалилась, а затем загорелась с резким запахом горящей ткани, я увидел, что знаки различия Империума были осквернены Хаоситскими символами, как и броня предателей, с которыми я дрался раньше.
«Я все ещё чувствую заразу, грызущую мой ум…» – он, кажется, был на пороге потери сознания, потому я, с Юргеном, как всегда державшимся у меня за плечом, приблизился к нему ещё на шаг.
«Комиссар Донал, отчет», – сказал я, добавив в голос немного командных ноток, одновременно раздумывая, правильный ли я выбрал подход.
К счастью правильный, старые привычки и заученная ответственность пробились, отвергнув все, чем бы оно ни было, что вызывало такие отвратительные изменения в нем.
«Что произошло после того, как мы покинули дворец?»
«Это Варан», – сказал Донал таким голосом, словно ему пережимали горло.
«Он разговаривал с нами.»
Его лицо искажалось, отражая сражение между диаметрально противоположными точками зрения, происходившее в его уме.
«Он сказал нам что правда была ложью и ложь стала правдой.»
«Он начал бредить, сэр», – сказал Юрген, принципиально неспособный воспринять парадокс.
«Не совсем», – сказал я и зрелище распространявшейся опухоли, являвшееся мне в командном пункте, вернулось с новой силой.
До сих пор я как очевидное воспринимал, что в свите Варана был делавший все это псайкер, но что он сам был этим псайкером? С одним, точно определенным и очень опасным талантом… холодная нить ужаса обвилась вокруг моего сердца и начала сжиматься.
Если я прав и он лично находится на пути в Долину Демонов, то я никак не смогу уберечь «потаённый свет» от его рук, каждый союзник, каждый сопляк, которого я смог обмануть и заставить драться за меня, был потенциальным новобранцем в стане врага и повышал его шансы на успех.
«Ох, фрак.»
С усилием я вернул свои мысли к Доналу.
«Насколько близко он подошел, прежде чем смог коснуться твоего разума? Твоего и Губернатора?»
«Он был в комнате», – сказал Донал, выглядя сейчас как больной лихорадкой во власти бреда.
«Значит, довольно близко», – прикинул я, надеясь на дальнейшие пояснения.
Если ему нужно приблизиться на несколько метров, чтобы провернуть этот фокус, то все не так плохо…
«Угол обзора», – Донал задыхался. остатки влияния магистра войны утекали под воздействием таланта Юргена.
«И слышимость.
Любой, кто может видеть и слышать его…» его лицо снова исказилось.
«Они наполнили заключенными скрамбольный стадион: СПО, гражданские, все, кого они смогли поймать.
Он говорил всего минуту, и они все стали его…»
Замечательно, подумал я.
Все что ему нужно сделать, это вылезти из шаттла, захватив с собой ампливокс и мы все перейдем на его сторону.
Даже размещение снайперов не помогло бы; чтобы выстрелить, им нужно было четко его видеть и даже если они все будут глухими, он превратит их в свои марионетки раньше, чем они смогут нажать на спуск.
Если эффект был экстрасенсорным а не физическим, тогда, вероятно, затычки для ушей не помогут.
Оставалось только одно дело, которое нужно было сделать: Донал, который и так уже слишком много страдал, но я чувствовал, что не могу этого сделать.
Но он был комиссаром, я сам его воспитал: он понял бы, когда приходит время выполнять свои обязанности.
«Юрген, – сказал я, – отойдите на три шага от Комиссара Донала.»
Большинство народу на его месте в той или иной форме выразило бы свое любопытство, но верный себе, мой помощник просто выполнил приказ.
Донал дернулся, его рука поднялась и лазерный пистолет нерешительно качнулся в мою сторону.
«Cмерть… слугам…» – он задыхался, а я думал, не узнал ли я то, что должен знать слишком поздно. Потом след былого характера все же проявил себя.
«Простите, сэр, – сказал он с намеком на самоуверенность, которую я помнил. – это просто слишком сильно, чтобы долго бороться.
Надерите ему задницу за меня.»
