передника. Услышав звук распахиваемой двери, он поднял голову и улыбнулся Джеку всеми своими веснушками.
— Привет!
Джек ответил кивком головы. Хеллер кончила писать, отодвинула бумагу в сторону и только тогда взглянула на Тайлера. Вместо приветствия она отложила карандаш и взглянула себе на запястье, на котором виднелись дешевые часики на черном пластмассовом ремешке. Они отсчитали еще несколько секунд и издали звук, означавший ровно девять. Хеллер улыбнулась.
— Одну минутку. Я только переоденусь.
Он почему-то удивился.
— Вы переодеваетесь здесь?
— Домой мне заезжать рискованно, — крикнула она через плечо, уже на ходу, направляясь в заднюю часть торгового зала. — Дейви как повиснет у меня на шее, так потом целый час от него не отделаешься.
— А кто это — Дейви? — поинтересовался Джек, идя следом за Хеллер.
— Мой младшенький! — С этими словами она исчезла за раздвижными дверьми.
— А-а-а, — протянул Тайлер. До его слуха донесся звук железной одежной вешалки, ударяющейся о железную дверь, и по всем частям его тела пробежала дрожь: вот сейчас за этой тонкой перегородкой она, переодеваясь, обнажает свое тело. Тайлер оглянулся на сменщика Хеллер, тот не отводил от него глаз. Джек почувствовал себя полным дураком: стоит возле раздевалки, засунув руки в карманы, и внимательно вслушивается в шуршание и шелест ткани. Однако и отойти он не смог.
— Конечно, было бы куда удобнее переодеваться дома, — услышал он адресованные ему слова, как если бы он стоял совсем рядом. — Но малютке всего тридцать месяцев, такой, знаете ли, нежный возраст.
— Тридцать месяцев? — повторил он. — Иными словами, ему два с половиной года. Не такой уж это малютка, скорее, малыш, умеющий ходить.
Она вышла из раздевалки в уже знакомых ему брюках из светло-зеленой хлопчатобумажной ткани и пуловере того же оттенка, неся в руках белые кожаные кроссовки и пару чистых, белых же, носков.
— Подержите, пожалуйста, если вам не трудно. Она сунула вещи ему в руку.
Джек подхватил их, чуть не уронив на пол, а она, боясь потерять хоть секунду драгоценного времени, поспешно пристраивала, аккуратно расправляя, джинсы и блузку на вешалку. Лишь покончив с этим делом, она откликнулась на его замечание:
— Да, он, конечно, уже не младенец в пеленках, но все равно мне он кажется еще совсем маленьким — наверное, потому, что это последнее мое дитя.
— А вы бы хотели иметь еще детей? — услышал он свой голос, задающий этот чрезвычайно деликатный вопрос.
— Будь на то подходящие условия, я бы не возражала, — пожала она плечами.
Он не стал уточнять, какие условия она считает подходящими, — какое ему, собственно, до этого дело? Босиком, неся перед собой вешалку с одеждой, она быстро направилась к выходу, а он с ее кроссовками и носками в руках — за ней. Перед выходом она зашла в кассовый отсек и забрала свою сумочку.
— Всего хорошего, Джейсон.
— И вам того же.
Выйдя из магазина, она чуть ли не бегом бросилась к автомобильной стоянке. Он, испытывая сильное раздражение, догнал ее.
— Вот моя машина. Разрешите, я помогу вам.
Он отпер сначала переднюю дверцу, затем заднюю и протянул руку за вешалкой, она же, выпустив ее из рук, бессильно опустилась на сиденье.
— Мою обувь, пожалуйста.
Джек опустил кроссовки ей на колени, а сам, поместив вешалку над задней дверцей, поспешно сел за руль. Хеллер повернулась чуть в сторону от него, вынула из стоящей у нее на коленях раскрытой сумочки заколку, украшенную бантиком, и, расчесав свои густые длинные волосы, ловко закрепила прическу. Джек запустил мотор, она же откинулась на спинку сиденья, пристегнулась ремнем безопасности и натянула на ноги носки.
— Вы слишком много работаете, — без обиняков высказал свое раздражение Джек.
— Я работаю ровно столько, сколько необходимо, — улыбнулась она.
— Вы и детей-то своих в глаза не видите, не так ли?
— Да, хотелось бы видеть их почаще.
— Ничего не скажешь, тяжелая у вас жизнь.
— По правде говоря, она все же куда лучше прежней.
Джека как обухом по голове огрели. Он на несколько минут погрузился в раздумье.
— Все же, полагаю, она могла бы быть полегче, — высказался он наконец.
— Могла бы, да не получается. — Она надела одну кроссовку и потянулась за второй. — Но через несколько месяцев Дейви чуть подрастет, уже не будет таким плаксой, и я смогу заезжать домой, не опасаясь его воплей. А еще через несколько лет Дейви пойдет в школу, и тогда не придется половину моего жалованья тратить на круглосуточную няню.
«Через несколько месяцев… Через несколько лет…» Может ли это служить утешением? — подумал Джек и крепче сжал руль.
— Если хотите, я могу заехать, посмотреть, как они там, — словно бы между прочим предложил он.
— Почему, интересно знать, вы это предлагаете? — спросила она, развеселившись.
Ах, Боже мой, ни за что на свете он не сможет ответить на этот вопрос!
— Мне показалось, что вас это немного успокоит, — проговорил он наконец.
— Вы и без того уже достаточно сделали для меня, — мягко заметила она, поправляя кончиками пальцев свою чёлку.
Он махнул рукой — не стоит, мол, благодарности, сущие пустяки, — дав задний ход, выехал со стоянки и помчался по шоссе. Четверть часа спустя они уже стояли перед домом для престарелых.
— В котором часу заехать за вами?
— Спасибо, не надо, я уже договорилась.
К его удивлению, он испытал разочарование.
— Зачем же, я бы заехал.
— Меня отвезет Паркинсон. Она в долгу передо мной — накануне я вместо нее дежурила.
— Ах так! — Он потянулся открыть дверцу на своей стороне, но она предупредила его, положив руку ему на предплечье.
— Сидите спокойно, я и сама прекрасно справлюсь. — Она быстро выскочила наружу, забрала свою одежду и всунула голову в открытую дверцу. — Еще раз большое спасибо.
Джек в ответ лишь помахал рукой. Тут дверь приюта открылась и из нее на тротуар выбежал худой старик. Семеня по асфальту, он замахал иссохшей рукой.
— Хеллер! Хеллер!
Она взглянула в его сторону, улыбнулась Джеку и захлопнула дверцу.
— Пока!
Выпрямившись, она подбежала к старику, обняла его за сутулые плечи и повела обратно к приюту. Он с обожанием взирал на нее из-за толстых стекол очков и без умолку трещал, распираемый желанием сообщить последние приютские новости. Хеллер внимала им с доброй улыбкой.
«Сколько жизненной силы в этой женщине, сколько душевной доброты. Не женщина, а настоящее чудо!» — подумал Джек. Он выждал, пока она со своим не умолкавшим ни на миг собеседником не скрылась за дверью приюта, и с улыбкой на лице нажал на педаль газа. Он точно знал, куда поедет сейчас.
Хеллер крутила ключ в замке, то нажимая, то толкая дверную ручку. Наконец древний механизм сработал, и дверь поддалась. Она махнула рукой подвезшей ее товарке и вошла в дом. Прежде всего ей
