– Тогда я лучше пойду к ней. – Рут поспешно прошла в комнату и начала расстегивать пуговицы на пальто и развязывать шаль. Уэстфолл последовал за ней. Когда он подошел ближе, она сунула ему в руки свое пальто.
– Рут…
– Рут? Это ты? – донесся хриплый голос из спальни.
– Да, Мод Мэри. Я сейчас приду. Только сниму шаль.
– О Господи, мое горло… – Как бы в подтверждение этих слов жена полковника начала отчаянно кашлять. Из ее горла вырывались хриплые, лающие звуки. – О Боже! – простонала больная и опять закашляла. – Боже милосердный!
– Ей, кажется, совсем плохо, – прошептала Рут.
– Доктор сказал, что у нее пневмония, – сказал Уэстфолл. – Пневмония с осложнениями. – Произнесенные упавшим голосом слова прозвучали как приговор.
– Рут, – снова раздался слабый зов больной.
Каждый вдох давался Мод Мэри с огромным трудом. У нее была такая высокая температура, что она постоянно впадала в забытье, лишь ненадолго приходя в себя. Рут принесла ведро со снегом и теперь прикладывала холодные компрессы ей на лоб и на запястья. Одновременно она ставила горячие компрессы и горчичники на грудь своей больной, чтобы хоть немного облегчить ей дыхание и снять кашель.
Гарнизонный врач оставил, конечно, хинин, но от него было мало проку. Когда он вновь зашел навестить пациентку и увидел ее в полубреду, то только молча покачал головой. Жестом отозвав Рут к двери, он повернулся спиной к кровати.
– Слишком много болезней в этом хрупком теле. Ее организм ослаблен. Я же не могу лечить все болезни сразу; у меня нет нужных средств.
Рут смотрела на доктора широко раскрыв глаза. Его лицо огрубело от холодного ветра, губы обветрились и потрескались от мороза. От него исходил запах виски и пота. Рут с трудом сдержалась, чтобы не отстраниться, когда он наклонился к ней и шепотом произнес:
– У меня нет подходящих инструментов. У меня мало опыта лечения женских болезней. Я специализировался на переломах и ранениях, болезнях и недугах молодых мужчин. – Он многозначительно посмотрел на пополневшую талию Рут и взял молодую женщину за руку. Увидев ее покрасневшую от горячих компрессов кожу на ладонях, он покачал головой. – Я говорю об этом специально для вас, моя милая. С первой же весенней оттепелью вы должны поехать к своей матери. Я прошу вас не задерживаться здесь. – Он задумчиво похлопал ее по ладони. – Я дам вам мазь для рук.
Рут отдернула руку.
– Я не могу уехать без моего мужа.
– Тогда ему придется взять отпуск и поехать с вами.
Она кивнула.
– Вероятно. Если вы рекомендуете…
– Рут… Рут… – Начавшая было метаться на постели Мод вдруг неожиданно приподнялась. – О чем вы там шепчетесь?
Доктор резко обернулся.
– Дорогая миссис Уэстфолл! Как я рад видеть вас. – Он поспешил к постели больной. – Я давал миссис Драммонд указания по уходу за вами, но, возможно, я делал это напрасно: она и так очень хорошо о вас заботится.
Мод Мэри опустила голову на подушку.
– О, я знаю, вы тоже считаете ее красивой. Вы все влюблены в нее.
– Но, мадам…
– Она хорошая женщина. Слишком хорошая для таких, как вы. Оставьте ее в покое.
– Миссис Уэстфолл, уверяю вас…
– Оставьте ее в покое. – Мод Мэри отвернулась и закрыла глаза. – Все оставьте.
Покраснев от смущения, доктор посмотрел на больную.
– Я оставлю вам еще хинина, миссис Драммонд. Проследите, чтобы больная его приняла, – громко сказал он. – Очевидно, она все еще бредит.
Сцена вторая
О злодеянье! – Эй! Закройте двери! Предательство! Сыскать.[2]
Приняв хинин из рук доктора, Мод Мэри наконец забылась беспокойным сном. Подперев голову рукой, Рут смотрела на спящую женщину. Странно, что она все это время считала миссис Уэстфолл своим врагом! А жена полковника, напротив, оказалась полным сочувствия другом.
Рут задумалась о том, хватило ли бы у нее мужества считать кого-то своим другом, окажись она в положении Мод Мэри. Если бы она видела, как Френсис постоянно танцует с другой женщиной, смогла бы она встать на ее сторону? Она невольно поежилась от мысли, что Мод Мэри Уэстфолл, вероятно, не раз приходилось видеть такое за время своей супружеской жизни. Она, возможно, лучше чем Рут понимала особенности общественного и политического устройства в армии. Сочувствие и симпатия Рут к неизлечимо больной женщине усилились.
А вместе с тем в ней укрепилась и решимость избегать общества полковника Уэстфолла. Хлопнула входная дверь внизу. Рут подняла взгляд на часы, стоявшие на полке. Это, наверное, Френсис. Неужели он постучал, а она не слышала? Поправив одеяло на кровати больной, Рут на цыпочках вышла из комнаты.
