Миранда? – Его пальцы прикоснулись к ее вискам, к подбородку, скользнули за ухо. Его губы коснулись ее лба легким поцелуем, похожим на благословение. – Я не знал, куда ты ушла. Прежде ты никогда не уходила. А когда ты не вернулась, я испугался.
Миранда закрыла глаза. От легких прикосновений его пальцев у нее по спине побежали мурашки. Она поежилась.
– Я ездила посмотреть, где живет моя мать. Шрив понимающе кивнул. Ему следовало бы догадаться. Скольких волнений он мог бы избежать. Он нежно взял ее за подбородок и поцеловал. – Ты виделась с ней. Девушка замерла.
– Нет.
– Нет?
– Нет. Эта поездка была напрасной тратой денег. Я жалею, что поехала.
Она не умела убедительно лгать. Щеки у нее покраснели, дыхание участилось, пальцы сжались. Однако Шрив почувствовал облегчение. Если бы ее приняли в семью как блудную дочь, он мог лишиться актрисы и главной приманки для зрителей, которая когда-либо появлялась у «Сыновей Мельпомены». Он привлек ее к своей груди и прижался щекой к ее волосам.
– Мне очень жаль.
– А мне – нет.
– И ты не зашла, чтобы повидаться с ней. – Он обнял девушку за талию и повел ее к жесткой старой тахте. Она была неудобной и скрипучей, но другой здесь не было. – Ты не нашла тот дом?
– Нет, я нашла нужный дом.
Шрив напряг свою память, стараясь припомнить, что она ему говорила о своей прежней жизни.
– Ты видела своего отца?
Они сидели рядом, рука Шрива крепко обнимала ее. Девушка покачала головой.
– Мой отец давно умер.
Свободной рукой он погладил ее растрепавшиеся пряди.
– Так что же ты увидела?
Она резко тряхнула головой и отвернулась.
– Я больше не хочу говорить об этом. Мне жаль, что ты подумал, будто я украла деньги, но я не знала, что могу попросить тебя о них. Я не знала – я думала, что я, возможно, ничего не заработала.
– Ты получишь деньги, как только они тебе понадобятся. Тебе лишь надо попросить их у меня. – Его рука легла ей на плечи.
– Я все возмещу тебе.
– Ты не должна ничего возмещать. – Он положил свободную руку ей на колени. – Ты их заработала.
Тепло его руки проникло сквозь многочисленные слои одежды. У Миранды перехватило дыхание; мышцы внизу живота напряглись. Она не могла поверить, что одно прикосновение его руки способно было вызвать в ней подобную реакцию. Она почувствовала, как краска смущения заливает ей щеки. Она поспешно опустила голову, чтобы скрыть ее.
Эти деньги твои. – Его голос звучал совсем рядом с ее ухом. – Ты заработала их. И даже больше.
Его теплое дыхание касалось ее щеки. Огонь уже пронизывал все ее тело. Она нервно заерзала.
– Спасибо.
Он взял ее за подбородок.
– Миранда, тебе не за что благодарить меня. Это твои деньги. Ты упорно трудилась, чтобы заработать их. Каждый твой выход на сцену становился лучше предыдущего.
– Вчера вечером ты, кажется, так не думал, – упрекнула она его, вспоминая последнюю репетицию, когда она вдруг забыла свои слова и он обвинял ее в дилетантстве.
Он еще крепче прижал Миранду к себе, а его губы коснулись ее щеки.
– Что говорить о репетиции? Мы все устали, потому что слишком долго повторяли эту сцену. К тому же теперь ты знаешь меня. Я только лаю, но не кусаюсь.
Он подкрепил последнюю фразу легкими поцелуями. При слове «кусаюсь» он слегка сжал зубами мочку ее уха. Его дыхание защекотало ей шею.
Миранда попыталась увернуться; тахта заскрипела.
– Шрив…
– У тебя был несчастливый день, Миранда. Ты плакала. Значит, у тебя были серьезные причины для слез. Размышляя об этом, я не могу вспомнить, чтобы я прежде видел тебя плачущей.
– Мне стыдно за саму себя, – прошептала она, опуская голову. – От слез нет никакой пользы.
– Иногда они приносят облегчение. – При каждом слове его теплое дыхание, касавшееся ее уха, вызывало трепет ее тела. Шрив ловко расстегнул на ней платье и, сунув руку под плотную ткань, начал сжимать и ласкать ее грудь. – Но кое-что другое принесет тебе гораздо большее облегчение. – Он опять стал осторожно покусывать ее ухо. – Миранда! Позволь мне любить тебя. Я хочу доставить тебе удовольствие.
Она открыла рот, чтобы сделать глубокий вдох, но губы Шрива тут же прижались к ее губам. Его
