Пока все рассаживались, а судья готовился к началу, Лена, словно издалека, рассматривала всех сидящих здесь. Вот и Славик пришел. За эти годы он вытянулся, похудел и стал похож на жердь. Да и вредные привычки давали о себе знать. А вот он ее узнал. Славик был не один, а со своим другом, которого Лёна даже не помнила и, скорее всего, ни разу не видела. Оба о чем-то перешептывались, с похотливой улыбкой глядя на нее.
Девушке пришлось прилагать множество усилий, чтобы не показать своего отвращения.
Глава 30
Сам процесс больше походил на пытку. Словесную, но от этого не менее тяжелую.
Да, она состояла в интимных отношениях с гражданским мужем матери. Нет, она не спала с ним после их свадьбы. Нет, все эти годы она его не встречала. Первый физический контакт у них произошел, когда ей было семнадцать лет.
Сможет ли она вспомнить поподробней? Да, сможет. Двадцатые числа августа 2005 года. На их семейной даче. Да, все произошло по ее согласию и без принуждения.
Уверена ли она в том, что была вменяема? Полностью понимала происходящее? Понимала, что происходит и кто перед ней?
Лёне хотелось разбить здесь все к чертовой матери. Они ее за идиотку держат? За кого? Это был фарс, хорошо рассчитанный фарс. В попытке ее унизить? Ей стесняться было нечего. Все происходящее просто…злило.
От вспышки гнева ее останавливал сосредоточенный и серьезный взгляд Женьки, и Лёне оставалось лишь тихонько хмыкать и отвечать дальше.
Да, она была полностью вменяемой. Никакого алкоголя, таблеток и прочей гадости. Да, она отлично осознавала происходящее. Да, она отлично понимала, что перед ней Игорь и никто другой.
Но когда Виктор с разрешения судьи спросил у нее про то, что именно там происходило, Лёна не выдержала.
— Вам в подробностях или кратко?
Судья застучала молоточком, а Вика и 'свидетели' начали возмущаться.
— Отвечайте на вопрос! — судья была непреклонна.
— Протестую. Это не относится к делу, — поднялся со своего места Женя.
Вопрос удалось замять, но Лёне пришлось сказать, что ее ни к чему не принуждали. Судья еще раз спросила про обстоятельства и подробности.
Пока Лёна рассказывала, на протяжении всего времени она чувствовала на себе липкий взгляд Вики. От него становилось противно и неприятно, как будто тебя разрезали наживую и начинают препарировать и изучать. А это в это время находишь в сознании и полностью осознаешь каждое движение по отношению к своему телу.
Это грязно. И гадко. Лёне хотелось как можно быстрее свалить отсюда и залезть в душ. Взять самую жесткую мочалку, которая была у нее в номере, и тереть, тереть, тереть свою кожу. До красноты, до крови, лишь бы смыть с себя всю эту гадость и гниль.
Принуждал ли Игорь ее когда-нибудь к совершению полового акта. Нет, чаще всего она принуждала его.
Да, Лёна понимала, что эти слова вызовут бурю негодования в сидящих здесь, но девушка старалась не смотреть им в глаза. Зачем? Чтобы увидеть осуждение, отвращение или, может быть, ненависть?
Она это и так знала. Просто ей нужно было…хоть немного сбросить напряжение. Но вот Женя не оценил. Нахмурился и едва заметно покачал головой. Пришлось заткнуться.
Видела ли она, как Игорь избивает ее мать? Принуждает ее к чему-то? Нет, не видела. Ни разу за всю их совместную жизнь Игорь не поднял руку ни на нее, ни на Вику.
Какие отношения связывают ее с матерью?
А вот здесь Вика напряглась и насторожилась, стараясь не выдать своего волнения и нервозности. Боится осуждения что-ли? После того как нагло извратила всю их жизнь и выкинула ее на всеобщее обозрение? Нелогично как-то. Но Лёна не собиралась ничего прятать и скрывать. Рассказала все как есть.
С матерью у них нет никаких отношений, только взаимная неприязнь друг к другу. Все время из них двоих воспитывал ее в основном Игорь. В последние годы их отношения стали особенно напряженными, настолько что…
— Ах ты тварь! Как у тебя язык-то повернулся, отродье ты этакое, — Вика, не выдержав спокойного и хладнокровного рассказа дочери, взбеленилась и подскочила на месте, с ненавистью впиваясь глазами в Лёну, — Я тебя рожала! Да я ради тебя…А ты за моей спиной у меня мужика увела. Шалава малолетняя. Мужика тебе захотелось, да? Чтоб ты за эти слова в аду гнила. Сука!
— Тишина в зале! Тишина! — судье пришлось повысить голос и стучать своим молоточком так громко, что Лёна каждый раз вздрагивала от этого звука. — Так, успокойте ее, — судья махнула рукой в сторону Вики, — или я попрошу удалить ее отсюда.
Лёна глубоко вдохнула и на мгновение прикрыла глаза. Как же она устала за эти несколько минут. Ей хотелось уже убежать отсюда как можно дальше. Она прикусила губу изнутри, чтобы сдержать рвущиеся наружу эмоции и сложила трясущиеся руки в замок.
Вика, которая успокоилась и перестала костерить ее на чем свет стоит, решила поиграть на чувствах сидящих здесь людей. Она судорожно вцепилась в рукав своего адвоката и начала всхлипывать и бормотать что-то о неблагодарных детях и о том, что мы с Игорем превратили ее жизнь в ад, когда она все делала для нас.
— Я же по твоим словам изнасилованная жертва твоего мужа. Как я могла сговориться с ним, чтобы испортить тебе жизнь, если он постоянно насиловал и совращал меня? А тебя периодически избивал? Как я могла увести у тебя, — Лёна скривилась от неприятных слов, которые лишь принесли горечь, — мужика, если все наши половые отношения, по твоим же словам, происходили с его принуждения? Не хочешь рассказать об этом поподробней?
В зале суда повисла гнетущая тишина. Даже судья с интересом посмотрела сначала на Лёну, а затем с таким же интересом уставилась на Вику. И даже молоточек свой отложила, что не могло не порадовать девушку, у которой еще сильнее начала болеть голова. Да и в горле першило. К тому же эта слабость…
Но Виктор поспешил взять все в свои руки. Хм, недаром он считался одним из лучших адвокатов.
— Протестую, — его голос был мягким, но в тоже время спокойным и серьезным. — Во-первых, моя подзащитная не совсем верно отреагировала на ситуацию в целом. И ее…импульсивные слова относились не к родной и единственной дочери, — Виктор снисходительно улыбнулся краешком губ, словно просил понять все состояние ее матери, — а к ситуации в целом. Вы должны понимать ее ситуацию. В конце концов, на ее плечах непросто затянувшийся развод и большой дом. И ребенок, требующий внимания.
Лёна хотела уже язвительно напомнить, что вина за затянувшийся развод полностью принадлежит Вике. Именно она, всеми возможными и невозможными способами, растягивала его, вытягивая из Игоря нервы и деньги. Именно она придумала эту несусветную ложь, именно она старается спрятать ребенка от родного отца, причиняя боль всем, кто находится рядом. И не в ней дело.
Здесь Лёна ни при чем. В конце концов, она дала Вике то, что той хотелось больше всего — убралась из ее жизни. И добросовестно в ней не появлялась. И это уже не ее вина, что у Виктории в жизни все так погано и что она скатилась до такого. Вика — взрослая женщина, поэтому должна была понимать, что делает и какие последствия принесут ей ее же действия. Но натолкнувшись взглядом на Женю, Алена постаралась засунуть свои язвительные комментарии как можно глубже.
Судья кивнула Виктору, который так же спокойно опустился рядом с довольной и заметно успокоившейся Викой. 'Это еще не конец!', — обещал ее взгляд. 'Вот именно!' — Алена не уступала ей в упрямстве.
Тем временем слушание продолжалось. Лёна мельком глянула на часы. Прошло около полутора часов. Мда, она не думала, что ее так долго будут допрашивать. А это еще не все.
