— Да, — Ольга немного осмелела, но все равно боялась смотреть по сторонам, уперевшись взглядом в свои руки. — Я была ее врачом где-то лет пятнадцать.
— Вы замечали какие-то следы болезненного вмешательства в ее организм? — спросил Женя. — Следы насилия, удары, грубое отношение?
— Нет, — Ольга замотала головой, — ни разу. То есть Вика всегда следила за своим здоровьем. Каждые полгода приходила на обследования, сдавала анализы, проверялась. Не каждая женщина так следит за своим здоровьем.
— И никаких следов насильственного вмешательства? — уточнил Женя.
— Ни разу. При половом акте, — Ольга покраснела, стесняясь говорить о своей работе при мужчинах, чем заставила Лёну слегка повеселиться. — В общем, всегда остаются следы. И если акт произошел насильственно, то я бы это заметила. Срок, конечно, не очень большой, но…
— Вот видите! — Вика вскочила со своего места и замахала руками в сторону Ольги. — Я просто всегда старалась ходить на обследования, когда все…проходило.
Женя не обратил внимания на злой окрик Виктории и ободряюще улыбнулся побледневшей Ольге.
— Скажите, Ольга, женщины ведь иногда рассказывают о своей жизни врачам? Особенно у которого наблюдаются пятнадцать лет? — Ольга настороженно кивнула. — Виктория рассказывала вам что-то о своей личной жизни?
— Не так чтобы очень, — женщина медленно пожала плечами. — Говорила, что муж красивый, богатый. Все есть. Дом — полная чаша. Но не особо распространялась, нет.
— Еще, Ольга, а вы прописывали вашей пациентке противозачаточные? Или еще какие-то средства по предотвращению беременности?
— Да, это была одна из постоянных процедур, — Ольга нахмурилась, пытаясь вспомнить точнее. — Лет тринадцать назад я выписала ей противозачаточные таблетки, которые Виктория периодически меняла. Всегда консультировалась, что лучше, что безопаснее, что провереннее.
Вика замерла и с ужасом поглядела на Виктора, а Лёна в упор смотрела на нее.
— Значит, тринадцать лет вы поставляли ей таблетки?
— Я их рекомендовала, — строптиво поправила женщина. — Иногда она покупала их непосредственно у нас, иногда в другом месте. Чаще у нас.
— И долго? Виктория когда-нибудь отказывалась от таблеток?
Виктор вскочил с места и почти прошипел:
— Протестую. Это не имеет никакого отношения к делу.
Судья прервала его движением руки и кивнула Ольге, приказывая продолжать.
— Да, она отказалась от них. Лет семь назад где-то. Дело в том, что таблетки не имеют стопроцентной гарантии. Всегда есть шанс забеременеть.
— А Виктория этого не хотела, не так ли? — проницательно заметил Евгений, слегка кивая головой.
— Ну, если женщина пьет таблетки, когда живет с одним постоянным мужчиной, то чаще всего причина в том, что именно мужчина не хочет ребенка.
Вика слегка улыбнулась, снова обретая уверенность, и прожгла Лёну взглядом. Но девушка не повелась. Зная Женю, Лёна была уверена, что самое интересное впереди. Но край сознания продолжала терзать одна назойливая мысль. Судя по всему, Женя давно занимался делами Игоря в суде. Нельзя за пару дней подготовить шикарную базу аргументов и доказательств. Женя нашел и уговорил свидетелей дать показания. И Игорь, хоть и отсидел в СИЗО, взволнованным не выглядел.
Злым — да, угрюмым — да, настороженным — еще одно да. Но не обеспокоенным, во всяком случае, не за себя. И слова Игоря о том, что он уладил бы все сам, не становились такими уж гордыми или самонадеянными. И тогда вставал вопрос — какого хрена Христенко спровадил ее из города?! Нет, она, конечно, сама попросила, но Лёна даже не сомневалась в том, что Артем в курсе всего этого дела. А если и Женя, и Игорь — его близкие друзья, то он должен был знать, что все дело можно разрулить без нее. И скорее всего, Артем просто бы запер ее где-нибудь и продержал там до возвращения Игоря.
А Христенко отправил ее в Екатеринбург. Вернее, как можно дальше от Питера, догадываясь, что Лёна надолго задержится. ЗАЧЕМ он это сделал? Догадка нервно клевала ее носом, но Алена изо всех сил от нее отмахивалась, не желая думать о том, что лезло в голову.
— А что произошло семь лет назад? Виктория отказалась от вашей помощи?
— Нет, она поставила спираль, — заметив немного недоумевающие взгляды мужчина Ольга поспешила прояснить: — Спираль — это внутриматочный контрацептив…
Все мужчины разом побледнели и как-то осунулись, а Женя поспешил перебить:
— Достаточно! Я…я примерно представил. И что?
Если Ольгу как-то и задело такое отношения, то она и виду не подала.
— Суть в том, что беременность становится менее вероятной, чем при таблетках. Больше гарантии, больше риска. Больше осложнений. Женский организм становится более чувствительным и восприимчивым к заболеваниям, поэтому рекомендуется иметь одного партнера, — Ольга смутилась от двусмысленной фразы, но остальные не разделили ее веселья, а даже сильнее напряглись.
— Значит, Виктория пользовалась спиралью, — Женька с силой выплюнул из себя это слово. — Как долго?
— Где-то четыре с половиной — пять лет назад Виктория приехала ко мне в офис и попросила избавить ее от спирали, заявив, что они с мужем решили завести ребенка, — после этих слов тишина стала просто оглушающей. Никто не разговаривал, не двигался, даже не дышал, пока Ольга продолжала: — Я искренне за нее радовалась. Это большое счастье — иметь ребенка. Спираль мы извлекли и с того момента Вика больше не обращалась ко мне за консультацией по этому вопросу. Контрацепция была уже не нужна — она ездила ко мне наблюдаться во время беременности. Но после родов мы также не заводили об этом разговор.
— Это все? — Женя незаметно подмигнул Лёне, пытаясь поддержать. — Или что-то еще?
— Да нет, вроде все, — Ольге уже не терпелось покинуть это место. Она начала ерзать и осматриваться по сторонам, вовсю разглядывая ее и Игоря. Но Алене было все равно. Она почти наяву чувствовала, как оковы, сковывавшие их с Игорем столько лет, спадают, насквозь проржавевшие и рассыпавшиеся от времени. — Я больше ничего не смогу рассказать. Я могу теперь идти? — она с надеждой посмотрела на судью.
— Да, конечно, — судья жестом указала на дверь и нахмурила брови. — Есть еще что-то?
Женя в улыбкой кивнул.
— Мне бы хотелось теперь задать пару вопросов уважаемым свидетелям со стороны Виктории Ильиной, — парни, до этого и так, сидевшие как на иголках, нервно дернулись и вжались друг в друга. — Это не займет много времени.
Славик судорожно втянул в себя воздух.
— Мы…мы все уже рассказали! — нервно воскликнул он, пытаясь спрятаться за дружка, которой проделывал тот же самый трюк с самим Славой. Глядя на них, Лёне хотелось истерически захохотать. — Мы больше ничего не можем сказать!
С точки зрения психологии Женя все сделал верно. Потопил 'акулу' и взялся за мелких рыбешек, которые от страха не будут даже сопротивляться. Ха, Славик и его дружок, наверно, триста раз прокляли Вику и свою жадность за то, что две этих оставляющих вмешали их в это.
— А я и не прошу вас говорить что-то новое! — наверное, если змеи улыбаются, то это выглядит именно так. Другого описания для оскала Жени Лёна подобрать не могла. — Я уточню кое-что по старому. Вы сказали, что видели, как Игорь проводил лето на даче Ильиных. Также вы сказали о том, что видели, как Игорь Волков принуждал Алену Ильину к совершению полового акта. Все верно? — когда парни настороженно кивнули, Женя развел руками. — Я же говорил, что ничего нового не спрошу.
— Ближе к делу, — перебила его судья.
— Конечно. Итак, я полагаю, что вы все это видели через окно, ведущее в спальню, так?
Вот он, подводный камень. Даже Алена его ощутила. Ощутила, но не могла потрогать или достать. И парни тоже ощутили, но также как и она, не могли разобраться, в чем именно дело. Поэтому молчали. Когда
