по.своему обыкновению, изводить Денниса. Тот более или менее привык к этому, так что просто отодвинулся со своей книжкой подальше. Тогда Холройд перешел к более изощренной пытке. Начал орать на Денниса. Что, мол, скажет Уилфред, когда узнает, что его разлюбимые паломничества — сплошной обман, что сам Тойнтон-Грэйнж от начала и до конца основан на лжи. Велел Деннису получше воспользоваться следующим паломничеством, потому что, мол, оно будет последним. Деннис запаниковал —решил, будто Холройд дознался про наркотики. Даже не помедлил, чтобы спросить себя: а откуда, черт возьми, Холройд мог про них узнать? Потом он говорил мне, что сам не помнит, как вскочил на ноги, снял кресло с тормозов и толкнул его. Но разумеется, именно это он и сделал. Больше там никого не было, а кресло не приземлилось бы так далеко, если бы его не спихнули с немалой силой. Я как раз проходил по пляжу внизу. Вот еще один досадный момент во всей этой истории: мне даже никто не выразил сочувствия за полученную мной психологическую травму, когда Холройд разбился насмерть в каких-то двадцати ярдах от меня. Надеюсь, хоть сейчас-то вы мне посочувствуете.
Дэлглиш осознал, что это убийство, должно быть, оказалось вдвойне выгодным для Джулиуса: оно убирало с дороги Холройда и окончательно отдавало Денниса во власть его нанимателя.
— А пока Лернер бегал за помощью, вы спрятали боковины кресла, да? — спросил он.
— Ярдах в пятидесяти оттуда, в глубокую расщелину между двумя камнями. Тогда это казалось весьма разумным шагом, способным осложнить расследование. Без тормозов никто не скажет точно, что это не несчастный случай. По здравом размышлении я все же пришел к выводу, что следовало ничего не трогать. Все решили бы, будто Холройд покончил с собой. В определенном смысле он именно так и поступил. Во всяком случае, я убедил в этом Денниса.
— И что вы собираетесь делать теперь? — поинтересовался Дэлглиш.
— Пустить вам пулю в голову, спрятать ваше тело в вашей же машине и избавиться от того и другого вместе. Тривиальный метод, но, насколько я понимаю, действенный.
Дэлглиш расхохотался. Он и сам удивился, что смех его; звучит так естественно.
— Вы предполагаете проехать около шестидесяти миль в легко опознаваемом автомобиле с убитым телом коммандера лондонской полиции в багажнике? Причем в его собственном багажнике. Немало моих знакомых в наиболее хорошо охраняемых отделениях Паркхерста и Дарема note[10] высоко оценят вашу отвагу, хотя вряд ли обрадуются перспективе делить с вами общество. Они народ грубый и нецивилизованный. Не думаю, что вы найдете с ними общий язык.
— Придется рискнуть. Однако вы умрете.
— Безусловно. И вы в глобальном смысле тоже — в тот самый миг, как всадите в меня пулю, если, конечно, не считаете жизнью пожизненное заключение. Даже если вы попытаетесь подделать отпечатки на спусковом крючке, все равно полиция будет знать, что я убит. Я не из тех, кто кончает жизнь самоубийством или едет на машине в глушь леса, а затем пускает пулю в висок. Улик хватит, чтобы порадовать любую лабораторию.
— Если ваше тело найдут. Сколько пройдет времени, прежде чем вас вообще примутся искать? Три недели?
— Зато искать будут не за страх, а за совесть. Если вы можете придумать подходящее место, чтобы спрятать меня и машину, так они и подавно смогут. Не воображайте, будто полицейские ничего не смыслят в топографических снимках. А как вы намерены вернуться обратно? На поезде из Борнмута или Честерфилда? Автостопом, взяв напрокат велосипед или пешком через ночь? Едва ли вам удастся приехать в Лондон на поезде и сделать вид, будто вы сели в Уорхэме. Станция маленькая, вас здесь хорошо знают. На пути туда или обратно — но вас заметят и запомнят.
— Вы, безусловно, правы, — задумчиво произнес Джулиус, — Значит — обрыв. Вас выудят из моря.
— С пулей в голове? Или вы ждете, что я сам шагну с обрыва, чтобы только вас порадовать? Конечно, можете попробовать столкнуть меня силком, но тогда вам придется подойти ко мне на опасное расстояние — достаточно близкое для драки. Мы примерно одних габаритов. Я так понимаю, в ваши планы не входит, чтобы я утащил вас с собой? Как только они найдут мое тело и пулю — с вами кончено. Помните, след начинается здесь. Меня последний раз видели живым, когда уезжал автобус, и на мысу не осталось никого, кроме нас двоих.
В этот момент они разом услышали стук входной двери. Он разорвал тишину, точно выстрел. А следом в холле раздались тяжелые и уверенные шаги.
III
— Только крикните, и я убью вас обоих, — быстро предупредил Джулиус. — Встаньте слева от двери.
Шаги доносились уже ближе, неестественно громкие в зловещей тишине. Оба противника затаили дыхание. В дверях показался Филби.
Он сразу же увидел револьвер. Глаза у него расширились, а потом часто-часто заморгали. Филби растерянно переводил взгляд с Джулиуса на Дэлглиша. А когда заговорил, голос его звучал хрипло и виновато. Обратился Филби непосредственно к Дэлглишу, словно извиняющийся за шалости ребенок.
— Уилфред отослал меня обратно пораньше. Дот боялась, не оставила ли включенным газ. — Он снова повернулся к Джулиусу. На этот раз в глазах у него появился неподдельный ужас. — О нет! — проговорил он, и в тот же миг Джулиус выстрелил.
Звук выстрела, хоть Дэлглиш и ждал его, показался оглушительным, почти невероятно громким. Тело Филби напряглось, пошатнулось и с грохотом рухнуло назад, как подрубленное дерево. Пуля попала точно между глаз несчастного. Дэлглиш знал: Джулиус именно этого и добивался, хотел использовать убийство для демонстрации того, как ловко умеет обращаться с револьвером. Он явно немало упражнялся в стрельбе по мишени.
— Подойдите к нему, — ровным голосом произнес Джулиус, снова наставляя оружие на Дэлглиша.
Коммандер нагнулся над телом. В глазах мертвеца еще стояло то последнее, удивленное и испуганное, выражение. На низком лбу виднелась рана — аккуратная дырочка, такая крохотная, что могла бы служить учебным пособием эффекта стрельбы с шести футов. Следов пороха не осталось, крови практически не было, лишь самая малость по краям отверстия. Маленькая, почти декоративная, дырочка, не дающая никакого представления о силе внутренних разрушений.
— Что ж, мы в расчете за мой разбитый мрамор, — промолвил Джулиус. — Выходное отверстие есть?
Дэлглиш бережно повернул тяжелую голову.
— Нет. Должно быть, пуля застряла в кости.
— Так я и хотел. Осталось еще две пули. И это неожиданный подарок судьбы, коммандер. Вы ошиблись насчет того, что последним вас видел живым я. Я уеду, чтобы подтвердить алиби, а в глазах полиции последним, кто встретил вас, будет Филби, преступник со склонностями к насилию. Два тела в море, оба с пулевыми ранениями. Револьвер, сразу скажу — лицензионный, украден из моей тумбочки. Пусть полиция строит какие угодно теории, чтобы объяснить и увязать факты. Это будет нетрудно. Кровь есть?
— Еще нет. Будет. Но немного.
— Я запомню. Не так уж и трудно потом оттереть ее с линолеума. Снимите с каруардинового бюста тот пакет и завяжите его вокруг головы Филби. Воспользуйтесь его собственным галстуком. И поскорее. Я буду стоять в шести шагах сзади вас. И если начну нервничать, возможно, решу, что лучше все делать самому.
С головой, засунутой в полиэтиленовый пакет, так что рана под пленкой напоминала третий глаз, Филби превратился в форменное чучело. Крупное тело гротескно выпирало из-под щеголеватого костюма на пару размеров меньше, чем надо бы, галстук сдвинулся в сторону под клоунским лицом.
— Теперь притащите какое-нибудь кресло полегче, — велел Джулиус.
