Выдерживая безопасное расстояние в шесть футов, он сопроводил Дэлглиша в мастерскую: У стены стояли три сложенных кресла. Дэлглиш раскрыл одно из них и повез обратно к телу. Конечно, на ручках останутся его отпечатки-пальцев — но что это докажет? Может, это то самое кресло, в котором он возил Грейс Уиллисон.
— Теперь усадите его туда.
Видя, что Дэлглиш колеблется, Корт произнес, подпустив в голос нотки тщательно рассчитанного нетерпения:
— Мне неохота одному возиться сразу с двумя трупами. Но если.придется, я справлюсь. В ванной есть подъемник. Если не сможете поднять Филби сами, воспользуйтесь им.
Только я-то думал, полицейских учат всяким полезным приемчикам…
Дэлглиш умудрился обойтись без подъемника, хотя задача была не из легких. Даже на тормозе колеса кресла скользили по линолеуму, и прошло больше двух минут, прежде чем громоздкое инертное тело наконец плюхнулось на брезент. Пока Дэлглиш сумел выгадать некоторое время, правда, недешевой ценой — он терял силы. Он знал, что остается в живых только потому, что его мозг, опыт и физические силы могут пригодиться Джулиусу. Тому, конечно, было бы неудобно самому тащить два тела к обрыву — но такое вполне возможно. В Тойнтон-Грэйнж имелись всякие приспособления для транспортировки неподвижных тел. До поры до времени живой Дэлглиш представлял собой меньшую обузу, чем Дэлглиш мертвый, однако пространство для маневра было крайне узко — и не стоило сужать его больше. Оптимальное время для действия еще придет — придет для них обоих. Оба они ждали этого момента: Дэлглиш — чтобы напасть, Джулиус — чтобы выстрелить. И оба знали цену ошибки в определении правильного момента. Осталось две пули, и нельзя допустить, чтобы хотя бы одна из них окончила путь в его теле. Пока Джулиус соблюдает дистанцию и держит револьвер, он неуязвим. Необходимо как-то приблизиться к нему на расстояние прыжка. Как-то его отвлечь. Пусть даже на долю секунды.
— А теперь прогуляемся до коттеджа Тойнтон, — сказал Джулиус.
Он все так же держался на безопасном расстоянии позади Дэлглиша, пока тот катил кресло с гротескной ношей вниз по пандусу у парадной двери и дальше через мыс. Небо над головой давило, как душное тяжелое одеяло. Воздух оставлял на языке резкий металлический привкус и пах гниющими водорослями. В сумрачном свете камешки на тропе мерцали, точно самоцветы.
На полдороге Дэлглиш услышал пронзительный недовольный вой и, оглянувшись, увидел, что за ними, хвост трубой, бежит Джеффри. Кот прошел за Джулиусом еще шагов пятьдесят, а потом так же неожиданно, как появился, повернул обратно. Джулиус, не сводивший немигающего взгляда со спины Дэлглиша, словно бы ничего не заметил. Шли молча. Голова Филби запрокинулась на брезентовую спинку кресла, прилипшая к полиэтилену рана, как глаз циклопа, таращилась на Дэлглиша с немым упреком. Тропа была сухой. Глядя вниз, Дэлглиш видел, что колеса оставляют на пожухшем дерне и пыльной земле едва заметные отпечатки. А за спиной раздавалось шарканье — это Джулиус на ходу стирал следы. Улик не останется.
Вот они уже стояли на каменном дворике, который почти дрожал у них под ногами от ударов волн — казалось, и море, и суша восторженно ждут надвигающуюся бурю. Однако сейчас был отлив, брызги не залетали за край обрыва. Дэлглиш знал: наступил самый опасный момент. Он снова заставил себя рассмеяться вслух, гадая, прозвучит ли для Джулиуса этот смех так же фальшиво и натужно, как для него самого.
— Что вас забавляет?
— Сразу видно, что обычно вы убиваете на расстоянии — простая коммерческая операция. Собираетесь скинуть нас в море у собственного же заднего крыльца — вполне недвусмысленный намек даже для самого тупого сельского констебля. А в этом деле тупых не будет. Ваша уборщица должна прийти как раз сегодня, верно? Это ведь единственное место на побережье, где есть пляж. Я-то думал, вы хотите отсрочить обнаружение тел.
— Она сюда не выйдет. Никогда не выходит.
— Откуда вам знать, что она делает, когда вас нет дома? Может, вытряхивает половики над обрывом. Вдруг у нее такая привычка? Впрочем, поступайте как угодно. Я просто указываю, что единственная ваша надежда на успех — а я оцениваю ваши шансы не слишком высоко — это отсрочить момент, когда нас найдут. Никто не начнет искать Филби до возвращения паломников, то есть еще три дня. Если вы сумеете избавиться от моей машины, меня не начнут искать еще дольше. Это дает вам возможность избавиться от героина до начала охоты — если, конечно, вы еще хотите, чтобы Лернер его привозил. Впрочем, решайте сами, не позволяйте мне вмешиваться.
Рука Джулиуса на револьвере не дрогнула. Словно прикидывая, где лучше всего устроить пикник, он промолвил:
— Вы, конечно, правы. Вас надо скинуть в глубокую воду, и подальше отсюда. Самое лучшее место — у черной башни. Море там еще бьется о самые скалы. Отвезем его к башне.
— Как? Он весит, должно быть, больше двенадцати стоунов. Один я его туда не дотолкаю. От вас едва ли будет какая помощь, учитывая, что вы идете в шести шагах у меня за спиной с пистолетом. И как насчет отпечатков колес?
— Дождь их смоет. И нам вовсе не придется шагать в гору. Подъедем туда по прибрежной дороге, со стороны утесов, как когда спасали Энсти. Заперев вас с Филби в багажнике, я высмотрю в бинокль миссис Рейнольдс. Она приезжает из Тойнтона на велосипеде и всегда очень пунктуальна. Надо так рассчитать, чтобы встретить ее как раз за воротами. Я остановлюсь и скажу, что не вернусь к обеду. Минутка приятной и самой заурядной болтовни произведет впечатление на коронера, если ваши тела когда-нибудь попадут на дознание. И кстати, покончив с этой тягомотиной, я как раз успею в Дорчестер на ранний ленч.
— С инвалидным креслом и пластиковым мешком в багажнике?
— В запертом багажнике. Обеспечу себе алиби на целый день, а к вечеру вернусь в Тойнтон-Грэйнж. И не забуду помыть пакет перед тем, как класть его на место, протереть кресло, чтобы уничтожить ваши отпечатки, и проверить, нет ли на полу следов крови. Вы надеялись, я забуду? Не волнуйтесь, коммандер. Понимаю, что тогда уже придется обходиться без вашей неоценимой помощи, но благодаря вам у меня будет пара дней на проработку деталей. Меня вот привлекают еще несколько дополнительных моментов. Все гадаю, нельзя ли как-нибудь приплести сюда разбитую статую? Может, она бы дала Филби мотив для нападения на вас?
— Я бы не стал усложнять.
— Пожалуй, вы правы. Первые мои два убийства были образцами простоты, и это только пошло им па пользу. Теперь запихните-ка его в багажник «мерседеса». Машина припаркована за домом. Только сначала пройдем через судомойню. Там в стиральной машине найдете две простыни. Возьмите верхнюю. Мне не нужны следы и отпечатки ботинок в багажнике.
— А миссис Рейнольдс не заметит, что одной не хватает?
— Стирка и глажка у нее завтра. Женщина привыкла к строгому распорядку. А я сегодня вечером заменю. Не тратьте зря времени.
Должно быть, мозг Джулиуса отмечает каждую секунду, думал Дэлглиш. Однако в голосе убийцы не было и тени тревоги. Ни разу он не взглянул ни на наручные часы, ни даже на те, что висели на стене в кухне. И взгляд его, и дуло револьвера были неотрывно устремлены на жертву. Необходимо как-то нарушить эту жесткую концентрацию. А время истекало.
«Мерседес» стоял перед каменным гаражом. Подчиняясь указаниям Джулиуса, Дэлглиш поднял незапертую крышку и расстелил на дне багажника смятую простыню. Перевалить туда с кресла тело Филби оказалось легко. Дэлглиш сложил кресло и положил его сверху.
— Теперь залезайте сами, — приказал Дэлглиш.
Не это ли та самая лучшая, а может статься, и последняя возможность действовать? Здесь, перед коттеджем Джулиуса, когда в его машине лежит труп убитого им человека и полно ясных и недвусмысленных улик? Хотя кому ясных? Дэлглиш прекрасно понимал: если он сейчас бросится на врага, то не получит ничего, кроме секундного избавления от гнева и ощущения собственного бессилия — секундной передышки перед тем, как в него вонзится пуля. К черной башне отправятся два трупа, а не один, и оба рухнут на дно морское. Мысленным взором Дэлглиш видел, как Джулиус застыл в одиноком триумфе над обрывом, а револьвер, описав в воздухе кривую, пикирующей птицей разрезает торопливые волны, под которыми уже
