Алекс опустился на землю рядом с ней.
— Я приказал слугам убрать здесь, — сказал он своим глубоким голосом. — Не последовать ли и нам примеру остальных?
Шарлотта, чуть поколебавшись, приняла приглашение. Некоторое время они шли молча, а затем присели на берегу того самого заросшего ивами пруда, где не так давно потерпел неудачу Уилл. Они с Уиллом, естественно, сидели на скамье, но с Алексом они так же естественно сели на берегу. Шарлотта даже не подумала, что окончательно испортит платье. Она сидела со строгим видом, обхватив колени руками, и смотрела на темную воду.
Алекс лежал на спине, заложив руки за голову, и из-под прикрытых век наблюдал за Шарлоттой. Она сидела совершенно неподвижно. Алекс видел гибкую линию ее спины, красивую шею и чуть-чуть — длинные загнутые ресницы, касающиеся ее щек. Не было смысла пытаться понять, почему он так сильно желал ее. Он желал, и все. Ему хотелось провести языком по этой шее — так, чтобы Шарлотта задрожала от восторга. А поскольку ему нужна жена, этот странный порыв страсти возник весьма своевременно. Из Шарлотты получится великолепная красавица графиня, восхитительная подруга в постели, и — рано или поздно — она станет также прекрасной матерью для Пиппы.
Он быстро оглянулся по сторонам. Поблизости не было видно ни души.
— Полагаю, вы находите очень странным, что я, не спросив разрешения, посадил своего ребенка вам на колени. — Алекс повернулся и сел перед Шарлоттой. — Наверняка более чем странным — ужасно грубым. А это платье и есть знаменитое французское произведение искусства? — Он провел рукой по земляничным пятнам на ее колене.
Шарлотта уже обдумала все, что произошло сегодня, и пришла к выводу, что ей вовсе не нравится ставить себя в затруднительное положение.
— О нет, — любезно сказала она. — Я так не считаю.
Рука Алекса скользнула по ее ноге, поднимаясь все выше.
— Вы невыносимы! — Она стряхнула его руку с колена.
Он рассмеялся:
— Я чувствую себя неуверенно в двух ситуациях. — Он взял ее руку и осторожно загнул безымянный палец. — Первое, я оказался в роли отца совсем недавно и в этой роли чувствую себя далеко не уверенно, по крайней мере перед людьми, которых плохо знаю.
— Я бы сказала, совсем наоборот, — вставила Шарлотта. — Никогда не видела мужчину, который бы справлялся с этими обязанностями так же легко, как вы.
— А, — торопливо перебил Алекс, — это только потому, что неожиданно мне пришлось заменить собой и мать, и няню. Вот и может показаться, что я более опытен, чем есть на самом деле. — Он не хотел вдаваться в причины своего столь внезапного ухода: как он мог признаться, что ушел, не представив их друг другу, лишь потому, что прекрасно воспитанный пэр Англии в свои тридцать лет оказался вдруг во власти такой ревности, что готов был рассчитаться со старым другом ударом в челюсть!
— Второе, — продолжал Алекс, погладив средний палец Шарлотты, прежде чем загнуть его, — я не предполагал, что в первый же вечер после возвращения в Англию встречу женщину, на которой захочу жениться. И это застало меня врасплох.
Она посмотрела на него и встретила взгляд, полный насмешливой самоиронии.
— Я понимаю, почему вы хотите жениться. Вы оказались обремененным годовалым ребенком, который ненавидит свою гувернантку.
— По правде говоря, вы не похожи ни на одну из гувернанток. Где ваш накрахмаленный чепчик? — И он запустил руку в ее шелковистые локоны. — Я с сожалением должен сообщить вам, мадам, что ваши губы слишком мягки, чтобы с них слетали суровые окрики, необходимые для строгого воспитания. — Он провел пальцем по ее нижней губе. — Гувернантки, — продолжал Алекс, — всегда носят платья, закрывающие плечи. — Палец спустился по подбородку к ямочке на ее шее. — Я уже в какой-то степени эксперт по части гувернанток: за последние две недели я принял в дом и выставил из дома пятерых! Гувернантки, — тихо добавил он, — никогда, никогда, никогда не позволяют мужчине увидеть нечто столь прекрасное, как это… — Палец погладил шею, спустился в восхитительную темную ложбинку между грудями и замер там.
У Шарлотты перехватило дыхание. На мгновение она замерла, потрясенная вспышкой желания, зародившегося внизу живота и поднимавшегося к груди. Затем она отстранилась. Все происходило точно так же, как и три года назад Ее собирались соблазнить на траве — на этот раз при свете дня! Возможно, этот граф имеет привычку совращать молодых леди на свежем воздухе. Однако же она не курица, готовая к тому, чтобы ее ощипали.
— Милорд, — холодно произнесла она. — Я вынуждена просить вас сдерживать свои желания. Есть такие, кто считает подобные ласки… неприятными.
Глаза Алекса потемнели. Он так близко наклонился к ее лицу, что Шарлотта едва могла дышать.
— И вы — как раз такая? — спросил он своим бархатным голосом, от которого у Шарлотты задрожали колени. Она предусмотрительно промолчала.
Медленно, не отрывая от нее взгляда, Алекс поднес и прижал к своим губам ее руку. Приоткрыв рот, он осторожно прикусил кончик пальца. Шарлотта опустила глаза, боясь, что он поймет, как сильно действует на нее каждое его прикосновение.
— Может быть, вы и правы… — В его голосе звучала насмешка. — Даже тетя Генриетта едва ли может ожидать, что я женюсь на женщине… против ее желания.
— Совершенно верно! — сказала Шарлотта, собираясь с мыслями и выдергивая свою руку. — Я знаю, чего именно хотела бы ваша тетушка Генриетта. Молоденькую девицу, прямо со школьной скамьи. — Шарлотта вызывающе посмотрела на Алекса. — Она влюбится в вас без памяти с первого взгляда и, вероятно, не будет иметь ничего против вашего почтенного возраста. Почти ничего, — добавила она с ноткой сомнения. — Ведь вы же граф!
— Это верно, — согласился Алекс. — Если она вдруг забудет о моем титуле, я надеюсь, что у меня хватит ума два или три раза указать ей на гербы, украшающие мою карету.
— Точно, — одобрила его Шарлотта. — Теперь вы начинаете понимать свое положение, милорд. Боюсь, что люди с седыми волосами, — она взглянула на его вьющиеся волосы, — не могут рассчитывать на такие же успехи в любви, каких достигают более молодые.
— А что мне делать, — со странной ноткой нежности в голосе спросил он, — если я полюблю девушку так же сильно, как она меня? Вы ведь понимаете, в чем здесь трудность, не правда ли? Видите ли, что я питаю слабость к дамам не первой молодости — к леди, которые провели три или четыре года, засидевшись у стен бальных залов… — Он умолк.
Красные круги поплыли перед глазами Шарлотты. Никто! Никто никогда не оскорблял ее так. Никто еще не называл ее девицей не первой молодости или засидевшейся.
— Я бы сказала, что в действительности дело заключается в том, что более опытная женщина может оказаться слишком умна, чтобы принять ваше предложение, — она с удовлетворением отметила, что ее голос не дрогнул.
Алекс громко вздохнул. Он вновь завладел ее рукой и поднес ее к губам.
— Я несчастен, Шарлотта. Мое сердце стремится к этой немолодой — ну, ей, должно быть, уже полных двадцать, Шарлотта, — леди. Я уверен, что не предпочту ей шестнадцатилетнюю, какой бы покорной та ни была.
Шарлотта возмутилась. Что за разговор! Она даже не знает этого человека, а он разговаривает с ней о браке! И он оскорбительно ведет себя. И терзает ее пальцы, мешая ей собраться с мыслями.
— Не сомневаюсь, — сказала она совершенно спокойным тоном, даже с долей равнодушия, — что когда дело действительно дойдет до принятия этого тягостного решения, сэр, вы увидите, что это намного легче, чем может показаться сейчас.
Алекс зарычал. Она услышала, как он зарычал. И когда она взглянула на него с несколько озадаченным видом, он резким движением поднял ее и поставил перед собой на колени. Она не успела даже вскрикнуть, как он крепко прижал ее к себе.
Если бы Шарлотта сопротивлялась, то Алекс сжал бы ее намного сильнее, чем собирался. Но этого не случилось — ее тело предало ее. Она подняла голову так естественно, как будто он целовал ее каждый день. В ответ на ее молчаливую просьбу Алекс прижал ее к себе еще крепче. Его губы яростно приникли к
