— Мне некогда было ее сбрить.
— Я вовсе не хотел сказать, что тебе необходимо это сделать. У тебя будет рыжая борода, какая была у твоего отца.
Юноша слегка вздрогнул, и его взгляд скользнул куда-то вбок. Левая рука потянулась к огню, но Дэрин успел перехватить его за запястье.
— Нет!
— Ты не понимаешь. Я не могу спать!
— Выслушай меня. Сезран рассказал мне о заклятье, которое действует сейчас против тебя. Но тебе необходимо отдохнуть. Я буду рядом и стану стеречь твой сон. Если будет нужно, я разбужу тебя, но ты должен помнить, что это всего-навсего сон.
— О нет, в этих снах не только сон! — он рассмеялся, и в его смехе послышались истерические нотки.
— Объясни, — потребовал Дэрин.
— Как? — юноша снова вздрогнул. Боль, отразившаяся на его лице, была настолько сильной, что не могла быть вызвана только ожогом. — Когда я сражался в Тени с Люсьеном, я воображал, что мне наконец удалось победить мои ночные кошмары, но теперь-то я понял, что такое настоящие кошмары?
— Гэйлон крепко обхватил колени. — О боги! Я-то думал, что повидал немало зла в жизни, но я не знал, что может быть такое!
В следующий миг Гэйлон испытующе посмотрел на Дэрина.
— Я расскажу тебе один сон, по сравнению с остальными он — сущая пустяковина? — он смущенно опустил глаза. — Так вот. Снится мне сон, как будто мы с отцом гуляем в садах Каслкипа. Я там — такой же как сейчас, взрослый. Мы о чем-то беседуем. Я вижу небо, чувствую запах цветов, я слышу его голос и чувствую себя счастливым. Потом мы стоим у фонтана, отец обнимает меня, и вдруг в руке отца появляется нож. Я замечаю его слишком поздно. Он перерезает мне горло одним ударом? — Дэрин заметил, что рука юноши непроизвольно дернулась к шее. — Острая боль, горячая кровь — все как взаправду. Отец стоит надо мной и бранится. Он проклинает мою мать за то, что она дала мне жизнь, проклинает меня, тебя?
— А потом?
— Потом я умираю и начинается новый сон.
Гэйлон сказал последнюю фразу ровным, бесстрастным голосом, но его отчаяние и ужас были очевидны.
— А я тоже прихожу к тебе во сне? — мягко спросил Дэрин.
— Да, — коротко ответил Гэйлон, ничего не объясняя.
— И я тоже? убиваю тебя?
— Нет, но я молю тебя это сделать.
Герцог положил руку на плечо юноши, надеясь немного успокоить его, но принц сразу напрягся.
— Пожалуйста, не прикасайся ко мне, — попросил он жалобно. — Мне очень трудно это выносить.
— Ты должен каким-то образом получить контроль над сновидениями.
— Невозможно. Я пробовал, но я бессилен.
— Нет, — твердо сказал Дэрин. — Ты беспомощен только потому, что ты в это веришь сам. Ты должен бороться. Ты должен нападать сам!
— Но я пытался! Неужели ты думаешь, что я не пробовал? Но ведь во сне я вынужден бороться против тех, кого я люблю, а не только против тех, кого ненавижу. Что бы я ни делал, ничего не помогает.
— Ты пробовал свой Камень?
— Во сне он не подчиняется мне.
Дэрин внимательно всматривался в замкнутое лицо Гэйлона.
— Скажи, появляются ли в твоих снах Люсьен или Фейдир?
— Фейдир не появляется, но Люсьен — часто? — Гэйлон снова задрожал. — И Джессмин.
— Джессмин? Как?
Челюсти Гэйлона сжались.
— Не спрашивай. Это самые страшные сны.
Дэрин осторожно сбросил с плеч плащ, и холодный ночной воздух немедленно обжег его тело, просочившись сквозь застежки камзола и рубахи. Сложив плащ вышивкой внутрь, Дэрин свернул его в форме подушки.
— Ложись. Закрывай глаза, — властно приказал он.
— Пожалуйста, не надо, — попросил Гэйлон жалобно, борясь со страхом.
— Я помогу тебе, — пообещал герцог, — но ты должен дать мне возможность. Делай как я сказал!
Принц неохотно улегся, подложив свернутый плащ под шею. Обожженную руку он бережно уложил на живот. Дэрин наклонился над ним и отодвинул упавшие на глаза волосы принца.
— Расслабься.
Веки Гэйлона затрепетали, потом глаза снова широко открылись. Он слишком долго боролся со сном, чтобы быстро уснуть, однако усталость в конце концов взяла свое. Лицо герцога поплыло, поплыли куда-то знакомая, уютная борода и серые глаза, в которых дрожало пламя костра. Блаженное оцепенение сковало тело, и даже рука перестала болеть. Густой, темный туман закачался перед глазами, и лицо Дэрина пропало?
Паника охватила Гэйлона, сердце забилось неровно и часто. Он попытался бороться. Этот сон он знал. Один раз он уже был здесь.
— Я с тобой, — раздался знакомый шепот у него в мозгу. ? Позови Люсьена.
— Он уже здесь, — простонал принц.
Люсьен действительно уже был здесь. Он склонялся над маленьким горном и раздувал в нем огонь. На раскаленных углях грелся железный прут. Наконец Люсьен вытащил его из огня. Кончик прута разогрелся и светился оранжевым. Южанин шагал к нему через комнату и улыбался.
— Нет! — Гэйлон отчаянно рванулся, но только загремел цепями. Он был надежно прикован к стене.
— Увы, да, — снова улыбнулся Люсьен. — Давай в этот раз начнем с того, что вынем тебе глазик?
— Борись с ним, — шептал Дэрин.
— Не могу! — закричал Гэйлон. — Мои руки скованы. У меня нет оружия!
— У тебя есть Камень, — шепнул Дэрин. — Смелее!
Гэйлон изогнул шею, стараясь увидеть свою правую руку. Перстень был на месте, но Камень в нем был темным и безжизненным, таким, каким он был в Тени Сьюардского замка, таким, каким он был во всех предыдущих снах.
— Камень здесь бессилен, — безнадежно прошептал принц.
— Нет, не правда! Старайся, Гэйлон, пробуй!
Пальцы Люсьена вцепились в волосы юноши, заставив его держать голову неподвижно.
— Боль — это удовольствие, Гэйлон. Позволь мне доставить тебе маленькую радость.
Однако радость вспыхнула на лице самого Люсьена, когда он ткнул раскаленным железом в правый глаз Гэйлона. Гэйлон закричал.
— Он светится, — настойчиво повторял Дэрин. — Камень просыпается!
Используй его.
Ослепительная, жестокая боль пронизала все тело Гэйлона, но вместе с болью пришли ярость и сила. Рука Люсьена словно сама собой дернулась назад, прут вырвался из раны и покатился по полу. Потрясенный, Люсьен отшатнулся.
— Теперь сон твой, — прошептал откуда-то издалека Дэрин. — Теперь ты сам можешь им управлять.
Гэйлон почувствовал, как в его тело вливается сила Камня. От легкого движения рук со звоном лопнули цепи. Принц шагнул вперед.
Люсьен, лежа на постели в покоях Фейдира, вдруг закричал, но не проснулся. Фейдир встревоженно склонился над молодым королем. Что-то случилось, что-то пошло совсем не так, как должно было. Старый маг в волнении мерил шагами ковер, хлеща себя по ладони старой перчаткой Гэйлона, которой он пользовался для того, чтобы придать своему заклятию нужное направление. Люсьен принялся громко
