Френшам, она сразу поднялась к себе в номер. Все говорят, что она, по всей видимости, не волновалась, была совершенно спокойна, но не очень общительна. На следующее утро сестра Фрейзер, из вспомогательного медперсонала, отвела ее в операционную, где ее осмотрел анестезиолог, а затем ее прооперировали. Мистер Чандлер-Пауэлл утверждает, что операция была сложной, но прошла успешно. До четырех тридцати она находилась в реанимационной палате, а затем ее вернули в ее номер в крыле для пациентов. Она съела легкий ужин, и несколько раз ее навестила сестра Холланд, а в десять часов — мистер Чандлер-Пауэлл вместе с сестрой Холланд, и тогда она сказала, что готова ко сну. Она отказалась от снотворного. Сестра Холланд сообщила, что в последний раз она заходила посмотреть мисс Грэдвин в одиннадцать часов и увидела, что та спит. Она была убита — задушена руками, — по оценке доктора Гленистер, между одиннадцатью и половиной первого ночи.
Дэлглиш и Кейт слушали молча. Бентона вдруг охватил страх, что он слишком долго распространяется об очевидном. Он взглянул на Кейт, но, не получив ответа, продолжал:
— Нам сообщили о нескольких значительных событиях, случившихся в ту ночь. Единственной другой пациентке, находившейся на этаже, миссис Скеффингтон, не спалось, и она пошла в ванную. Возможно, ее разбудил шум лифта, который, как она говорит, она услышала в одиннадцать сорок. Из окна спальни она увидела свет, мелькавший среди Камней Шеверелла. Это случилось незадолго до полуночи. Свет ее напугал, и она позвонила помощнице повара, Кимберли Босток, попросив принести ей чайничек чаю. Вероятно, ей хотелось общения, каким бы кратким оно ни было, но не хотелось будить сестру Холланд, которая находилась в своем номере по соседству с ней.
— Разве не она сама сказала об этом, когда Дин и Кимберли принесли чай? — спросила Кейт.
— Такое впечатление, — ответил Бентон, — что она совершенно определенно предпочла Кимберли Босток сестре Холланд. Мне это кажется вполне резонным, сэр. Миссис Босток сомневалась, можно ли миссис Скеффингтон пить чай, раз наутро ей предстоит операция. Она знала, что должна проверить это у сестры Холланд. Оставив Дина ждать у дверей палаты миссис Скеффингтон, она постучалась к сестре и заглянула в ее гостиную.
— Она сказала, что услышала ссору, — вмешалась Кейт. — А Чандлер-Пауэлл говорит, они просто разговаривали. Что бы это ни было, Чандлер-Пауэлл явно понимает, что обеспечивает алиби себе и сестре Холланд. Естественно, это зависит от точного времени смерти мисс Грэдвин. Он утверждает, что не уверен, когда точно пришел к сестре Холланд, да и она странно колеблется в этом отношении. Не назвав точного времени своей встречи, они избежали распространенной ошибки: не предоставили алиби на реально установленное время смерти, что всегда вызывает подозрения, но и не остались вообще без алиби. Возможно, что к тому времени, как они оказались вместе, одним из них, или ими обоими, была убита Рода Грэдвин.
— Не можем ли мы, — спросил Бентон, — чуть более точно определить время смерти? Миссис Скеффингтон утверждает, что слышала, как лифт поехал вниз, когда она только проснулась, еще до того, как позвонила, чтобы принесли чай. Она сказала, это было в одиннадцать сорок. Лифт находится напротив комнат сестры Холланд; он современный и сравнительно тихий. Но мы проверили и убедились, что вполне возможно его расслышать, если нет других шумов.
— Но они были, — возразила Кейт. — По всей вероятности, ветер прошлой ночью задувал сильными порывами. Однако, если миссис Скеффингтон услышала лифт, почему же сестра Холланд его не слышала? Конечно, если они с Чандлером-Пауэллом находились в это время в спальне. И были слишком заняты ссорой. Или сексом, что не исключает ссоры. В любом случае у нас нет надежды, что Кимберли будет стойко держаться своих показаний.
Бентон продолжал, не комментируя ее слова:
— Если бы они были в гостиной, кто-то из них наверняка услышал бы Кимберли, когда она постучала в дверь, или увидел бы ее, когда она в дверь заглянула. Никто не признался, что в тот вечер в какое-то время пользовался лифтом, кроме Бостоков, принесших наверх чай. Если показания миссис Скеффингтон точны, представляется резонным считать временем смерти примерно одиннадцать тридцать.
Взглянув на Дэлглиша, Бентон замолк, и слово взяла Кейт:
— Жалко, что она не могла быть более точной насчет времени, когда услышала лифт и когда увидела свет. Если между ними незначительный промежуток — более короткое время, например, чем необходимо, чтобы дойти от спустившегося лифта до камней, тогда в убийстве должны быть замешаны два человека. Убийца не может одновременно спускаться на лифте и освещать фонариком камни. Два человека. Может быть, две разные цели. А если имел место сговор, тогда двумя очевидными подозреваемыми становятся Уэстхоллы. Другим важным свидетельством является показание Дина Бостока о не запертой на засов двери в липовую аллею. На двери имеются два сейфовых замка, но Чандлер-Пауэлл настоятельно утверждает, что задвигает засов каждый вечер в одиннадцать часов, если не знает, что кто-то из домашних все еще в саду. Он совершенно уверен, что задвинул засов на двери, как обычно, и нашел его задвинутым на следующее утро. Первое, что он сделал, встав в шесть тридцать, было отключить систему защиты и проверить западную дверь, выходящую в липовую аллею.
Тут вмешался Бентон:
— И Дин Босток тоже проверил засов, когда встал в шесть. Есть ли возможность получить отпечатки с этого засова?
— Я бы сказала — никакой возможности, — откликнулась Кейт. — Чандлер-Пауэлл отодвигал засов, когда они с Маркусом Уэстхоллом вышли, чтобы обыскать участок вокруг дома и Круг камней. И — помните обрывок латекса? Этот убийца не собирался оставлять отпечатки.
Теперь заговорил Дэлглиш:
— Если мы предположим, что ни Чандлер-Пауэлл, ни Босток не лгали, — а я не думаю, что Босток лгал, — тогда кто-то в доме отодвинул засов на той двери после одиннадцати часов либо для того, чтобы уйти из Манора, либо — чтобы кого-то впустить. Или, разумеется, для того и для другого. Это подводит нас к машине, якобы — по утверждению Могуорти — стоявшей у камней незадолго до полуночи. Мисс Грэдвин была убита либо кем-то, кто уже находился в тот вечер в Маноре, то есть кем-то из домочадцев, либо кем- то еще, кто получил туда доступ, или же кем-то посторонним, явившимся снаружи. И даже если у этого человека были два сейфовых ключа, он (или она) не мог бы получить доступ в дом, если бы засов на двери не был отодвинут. Но мы не можем все время говорить «он или она». Убийце нужно дать имя.
Группа Дэлглиша всегда давала убийце имя, поскольку А.Д. сильно не нравились прозвища, принятые у полицейских для убийц. Обычно имя предлагал Беннет. Теперь он сказал:
— У нас убийца, как правило, он, сэр, почему бы для разнообразия не считать, что это женщина? Или дать убийце какое-нибудь имя, которое подошло бы и мужчине, и женщине? Убийца явился ночью. Почему бы не взять имя Ноктис[23] — «от ночи» или «из ночи»?
— Думаю, это подойдет, — согласился Дэлглиш. — Пусть будет Ноктис, только давайте пока оставим его мужчиной.
— Мы так и не ушли от проблемы мотива, — сказала Кейт. — Нам известно, что Кэндаси Уэстхолл пыталась убедить Чандлера-Пауэлла не допускать Роду Грэдвин в Манор. Если Кэндаси Уэстхолл задумывала убийство, зачем было ей отговаривать Чандлера-Пауэлла от того, чтобы оперировать Грэдвин в его клинике? Если, конечно, это не был с ее стороны двойной блеф. И разве это убийство не могло быть непреднамеренным? Разве невозможно, что Ноктис не собирался убивать Роду Грэдвин, когда пришел в ее палату?
— Против этого, — возразил Дэлглиш, — использование им перчаток и их уничтожение после убийства.
— Но если оно преднамеренное, почему именно сейчас? — задал вопрос Бентон. — При том, что в клинике находилась только еще одна пациентка, а сотрудники, не живущие в Маноре, отсутствовали, круг подозреваемых должен был неминуемо сократиться.
— Именно сейчас, никак не иначе! — нетерпеливо воскликнула Кейт. — Она же не планировала сюда возвращаться. Ее убили, потому что она находилась в Маноре и была относительно беспомощна. Вопрос лишь в том, воспользовался ли убийца благоприятным стечением обстоятельств или фактически содействовал тому, чтобы Грэдвин выбрала не только этого конкретного хирурга, но и Манор, а не место в лондонской больнице, что на первый взгляд могло бы показаться более для нее удобным. Ведь Лондон — ее
