— За что?
— Я… — Она заволновалась. — Это было мое тело, как ты не понимаешь.
— Нет, не понимаю, — хмуро ответил Патрик. — О чем ты говоришь?
На глаза Софи вновь навернулись слезы. Хрупкая плотина, с таким трудом воздвигнутая на их пути, сломалась:
— Это моя вина, что мы ее потеряли, моя.
— Никакой твоей вины тут нет. — Патрик нежно погладил ее щеку.
Софи отвернулась.
— Все равно я хочу поехать туда одна. Мне это нужно.
— Но ты ни в чем не виновата! — Патрик легонько встряхнул ее за плечи. — Софи, ты сама говорила, вспомни: она не была готова к жизни. И это совершенно правильно. Твое тело здесь ни при чем. Она у нас была очень хрупкая.
Патрик поднял жену на руки, перенес к креслу и начал баюкать, как ребенка.
— Она знала, что я не хотела се. — Софи всхлипнула. — Знала.
— Как ты можешь говорить такое! Ты хотела ее настолько сильно, что не позволяла мне даже прикоснуться к себе.
— Я боялась, — подала голос Софи после долгой паузы. — Боялась потерять ребенка.
— Вот видишь! А говоришь, что не хотела.
— Ты проводил время с любовницей и перестал заходить ко мне в спальню. А я знала, что у нас другого ребенка не будет. Да, я хотела ее, но все же порой мне в голову приходили ужасные мысли, что если бы я не забеременела, то ты иногда заходил бы вечерами ко мне… — Из ее горла вырвалось сдавленное рыдание. — Это были греховные мысли. Мне нужно было принимать жизнь, какая она есть, и быть благодарной тебе хотя бы за этого ребенка.
Патрик ошеломленно сжимал жену в объятиях.
— Но у меня нет и не было никакой любовницы.
— Может быть, тебе просто наскучило заниматься со мной любовью, — проговорила Софи, как будто в трансе.
— Это не так. Мы обязательно заведем еще одного ребенка. — Напряженный голос Патрика сливался с рыданиями Софи.
— Ты устал от меня, — продолжала она, всхлипывая, — я тебе надоела. И конечно же, детей у нас больше не будет, потому что в наследнике ты не заинтересован. Сам об этом говорил. Когда я забеременела, какая-то часть моего существа не желала этого ребенка, потому что его появление означало конец… — Она осеклась.
— Софи, — глухо сказал Патрик, — к чему такие слова? А если я скажу, что лежал ночами в своей спальне и мучился от невозможности войти к тебе? Что пока ты носила ребенка, я сходил с ума от желания? Так что же может заставить меня перестать желать тебя после его рождения?
Софи не сразу нашлась что ответить. Прежде у нее все так хорошо сходилось.
— Но… но в последний месяц, по крайней мере пять раз в неделю ты вообще не ночевал дома. — Она снова всхлипнула, вспомнив пролитые в одиночестве слезы. — И не думай, что я не знаю о черноволосой красавице.
Опять наступило молчание.
— Но я тебя не виню. — Софи неожиданно встрепенулась. — Мне все было известно еще до замужества. Единственное, чего я тогда не понимала, это насколько будет больно.
Руки Патрика напряглись так сильно, что она охнула и замолчала.
— Это неправда. — Он приподнял ее подбородок и заглянул в глаза. — Бог свидетель, с того первого поцелуя на балу у Камберлендов я ни разу не подумал о другой женщине. — Софи расширила глаза. — И никого, разумеется, у меня с тех пор не было. Черноволосой в том числе. Других женщин я даже не замечал, пойми ты это, ради Бога! Думал только о тебе, о твоем теле. Софи, ты ошиблась, приняв меня за повесу. Честно говоря, я никогда им не был.
Софи молчала.
— Ты хочешь сказать, что по-прежнему…
— Боже мой, конечно, да! — хрипло воскликнул Патрик и конвульсивно сжал ее в объятиях.
Софи устроила голову у него на плече. «Он меня хочет, — это единственное, что она усвоила. — Все еще хочет, он сам только что сказал. Значит, когда я полностью поправлюсь, он придет ко мне в спальню, и… мы сможем иметь другого ребенка». — Струны, туго натянутые внутри, начали постепенно расслабляться.
— Ты действительно говоришь это серьезно? — Ее голос был приглушен его рубашкой. — Ты действительно хочешь любить меня? Тебе не наскучило?
— Наскучило! Ради Бога, Софи, с чего ты это взяла?
— Но я думала, что у тебя есть любовница. Ты очень часто не ночевал дома.
— Не ночевал, это верно. Потому что занимался самоистязанием. — Он не мог заставить себя задать вопрос о ее поездках по четвергам с Брэддоном.
— Зачем же тебе надо было себя мучить? — прошептала Софи. — Я… я все время тебя ждала.
Патрик почувствовал, что ему не хватает воздуха. Что ей сказать на это? «Я избегал тебя, потому что знал, что ты меня не любишь?» — Но сейчас такой ответ казался ему почему-то смехотворным.
— Сам не знаю, зачем я это делал, — признался он с грустью. — Но других женщин у меня не было. В этом я клянусь тебе, Софи. Большую часть времени я проводил, гуляя по улицам, иногда задерживался в своей конторе в порту.
Теперь Софи понимала, что это правда.
— Я очень этому рада, — еле слышно выговорила она. — Даже если… это не будет длиться вечно, все равно…
— Господи, Софи! Что заставляет тебя думать, что я такой презренный тип? Что ты слышала обо мне?
— Ничего определенного, поверь мне. Просто я знала, чего следует ожидать от мужчин. Знала, что одной женщиной ты удовлетвориться не сможешь, такова уж ваша природа. Но женой-скандалисткой становиться не хотела, — добавила она поспешно. — Ты уходил из дома, когда хотел, — я тебе слова не говорила.
Патрик стиснул зубы.
— Это, конечно, правда. Я думал, тебе все безразлично.
— Просто я не хотела, чтобы ты чувствовал себя, как в капкане.
— Нет, милая, я совсем не такой, как твой отец. А ты не похожа на свою мать. Если мне удастся дожить до восьмидесяти четырех лет, то и тогда я не перестану тебя желать. Понимаешь? И еще, после того как ты окончательно придешь в себя, у нас будет одна постель на двоих, вторую я прикажу выбросить. Не возражаешь?
— Разве обязательно выбрасывать?
— Обязательно, — горячо отозвался он. — Потому что я хочу спать с тобой каждую ночь. Софи, мы ведь еще не наговорились.
И снова Патрик не спросил о Брэддоне. «Мы обсудим это обязательно, — говорил он себе, — о когда она достаточно поправится, и я тоже не буду чувствовать себя таким разбитым и с большим спокойствием смогу выслушать ее признание».
Патрик наклонил голову и покрыл поцелуями ее лицо.
— Признаюсь, я был большим идиотом. Прости меня за это. И позволь в течение хотя бы следующих шести лет постоянно спать с тобой в одной постели.
Она погладила его по щеке.
— Да. Конечно, да. — После этого их губы сомкнулись, впервые за несколько месяцев.
Наконец Патрик отпрянул и посмотрел в ее влажные глаза.
— Софи, я должен тебе сказать еще кое-что.
Она насторожилась.
— Это неправда, что я не хочу детей. Хочу, причем больше, чем могу выразить словами.
